–
Когда мы подъехали к его дому, я почувствовала странное дежавю.
Выскочила из машины и замерла, оглядываясь.
– Подожди… – медленно произнесла я, поворачиваясь к нему.
– Что?
– Это же… – я повела рукой, обводя район.
Те же узкие улочки. Те же лавочки у подъездов.
Пять лет назад мы гуляли здесь ночами, болтая о смысле жизни.
– Да, – он усмехнулся. – Всё тот же район.
– Ты переехал обратно?
– Только подъезд другой.
– А остальное?
Он пожал плечами.
– А зачем менять то, что уже идеально?
Я не знала, что на это ответить.
Потому что слишком хорошо понимала, о чём он.
Следующие пять дней прошли, как будто этих пяти лет и не было.
Мы снова были мы.
Просыпались поздно, пили кофе на его узкой кухне. Он готовил, я читала, фон трещал винилом. Мы ходили на выставки, бесконечно обсуждая искусство, смеялись, будто у нас никогда не было этого долгого провала.
Я смотрела на него через стеклянные стены галерей, когда он изучал картины с лёгкой улыбкой, и думала: может быть, это и есть наша версия вечности?
Мы гуляли по этим же улочкам, что и пять лет назад. Иногда просто молчали.
И в этом молчании было так спокойно, что мне казалось – я наконец-то дома. Всё было так, как будто время решило немного отдохнуть.
–
Однажды вечером мы сидели у него на кухне, медленно допивая вино.
Я крутила бокал в руках и наблюдала, как он смотрит в окно.
– О чем думаешь? – спросила я.
Он чуть усмехнулся, но не повернулся.
– О том, что мы могли бы так жить всегда.
Мое сердце пропустило удар.
– Но не будем?
Он вздохнул и наконец посмотрел на меня.
– А разве мы когда-нибудь могли?
Я не ответила. Мы оба знали правду.
Но пока этот момент длился – он был реальным.
И мне этого хватало.
В день отъезда я даже не ждала, что он меня проводит.
Это было слишком в его стиле – не прощаться, не делать больших жестов. Он всегда был в работе, в своём творческом мире, где я появлялась, но никогда не задерживалась слишком долго.
Он вызвал мне такси, последний раз оглядела его квартиру и ушла. Ушла тихо, как всегда.
–
Поезд плавно тронулся.
Я смотрела в окно, наблюдая, как исчезает знакомый город, а в груди – голос.
Я не испытывала ни грусти, ни сожаления.
Легкая пустота, почти уютная. Как будто опять забыла что-то у него. Себя, например.
–
Он не писал несколько дней.
Потом просто отправил фото с выставки.
Через неделю – случайное сообщение: