– Телепаты, – выругался Шелест. – Надеюсь, они хоть редкие и ценные люди?
– Не сильно редкие, – задумался Шнырь. – Но и не частые. Поэтому они очень ценятся. В нормальных стабах ментаты как полиция и следователи в одном лице. Выявляют преступников, понимаешь, проверяют документы, ищут нас, муров.
– Хм-м-м, —Шелест почесал затылок. – Строго у вас тут все, однако.
– Есть еще и чернота. Черные, будто уголь, кластеры. На них все практически моментально превращается будто в стекло. И трава, и деревья, и металл с пластиком. Электроника там с ума сходит. Над ними даже летать опасно. А человек, мля, быстро ориентацию теряет и в обморок падает. И все, каюк…
Все четверо задумались, это почти как черные дыры, там тоже от гравитации с ума сходят приборы и люди. От того никто из них и вернуться и не может. В общем, дело понятное. В эту черноту без надобности сильной соваться не стоит. Да и с надобностью лучше не надо.
– А что ты там про крестить бормотал? – это уже Бард голос подал.
– Не принято тут со старыми именами жить. Стикс того не любит. Поэтому крестят новыми позывными, погонялами – тут уж как кому нравится, – пояснил Шнырь. – В общем, кликухи вам нужны, парни.
– Так у нас имен-то и нет, позывные как раз только, – пожал плечами Шелест.
– То я не знаю как, странные вы. Не как все свежаки. Но с вами в стабе, думаю, разберутся тоже. А я крестить и не взялся бы. Это ж клеймо вам на всю жизнь… Я, конечно, сволочь, но не паскуда, людям жизнь-то портить…
– А кто ж ты? – рыкнул Опер. – Людей на органы разбираешь, еще какая паскуда.
– Я не то хотел сказать, – заторопился мур, пятой точкой почуяв, что его сейчас станут бить. – Это же другое. Органы органами, мля, а покрестить – это реальное паскудство.
– Да хрен с ним, – Шелест решительно прервал не успевшую начаться перепалку. – Так дальше что? Нам надо попасть в какой-то стаб?
– Я бы так поступил, – кивнул Шнырь. – Но…
Он хотел было сказать еще что-то, но тут со стороны ангара послышался грозный рык. Обернувшись, они увидели картину, которая заставила их моментально поверить во все россказни мура, хотя до того сомнения были у каждого.