Он отставил бутылку и наконец-то обернулся. Он не улыбался, но лицо его будто посветлело, как если бы он наконец дождался того, что обязательно, вне сомнений должно было случиться, но не случалось отчего-то довольно долго.
– T.?
– D., – без вопросительной интонации произнесла она и села рядом с ним на рельсы.
– А вдруг тут грязно? – спросил он, даже не повернувшись к ней.
– А вдруг мне пофиг? – в тон ему ответила она, так же глядя перед собой.
Тишина. «Пятьдесят восемь… Пятьдесят девять… Минута. Если сейчас взять его за руку, то будет… То… Пазл тогда сложится в кои-то веки. Но он – свой собственный».
– Кхм… Ты вновь пьёшь?
– Да, – он кивнул. – Хоть мне и нельзя.
– Тогда зачем?
– Настроение такое.
– Пфф. Если б я хваталась за бутылку каждый раз, когда наступает «такое настроение», то давно бы уже спилась.
– Я бы тоже.
«И куда, ну вот куда я лезу со своими детскими переживаниями? Его переживания, конечно, ненамного «взрослее» моих… Но всё же…»
– Прости меня, – голос её дрогнул, и он даже посмотрел ей в глаза – не слёзы ли блеснут?
Но их не было.
– За что же?
– Найдёшь за что.
– Прощаю, – тихо и вновь серьёзно произнёс он и затем добавил с чуть заметной улыбкой: – Так повезло с цветом глаз…
Если бы она задала вопрос: «Кому?», то получила бы ответ: «Нам». Но она ничего не спрашивала. Эта тема была и так разжёвана. Одним майским вечером, в аське.
– Я по тебе почему-то скучала временами, – поведала она, глядя на ЛЭП, виднеющуюся вдали.
– Да я тоже немного, – ответил он, рассматривая ту же ЛЭП.
«Немного», – криво усмехнулась она.
Снова молчание. Но на его лице, «светлевшем» всё более и более, проявлялось постепенно подобие улыбки.
– Вон там бабулька на велосипеде, – кивнула она на дорогу, ведущую к реке. – Корзинка какая-то на багажнике…
– Поди ягод насобирала, домой везёт, – внезапно продолжил он её мысль.
– Думаю, да. Варенье сделает, внуков будет кормить…
– Ну наверное. И?..
– Её бы ты тоже хотел уничтожить? Вот конкретно её?
Он вздохнул.
– Я не конкретизирую. Говорил же когда-то: всех и сразу. Просто сделать эту планету непригодной для жизни.
– А ты конкретизируй. Подели целое на малые части. Не ищи этот глобальный смысл. Ты же сам знаешь, что он весьма скользкий.
– Пытаешься свести всё к религии?
– Нет, к вере. Ты сам поймёшь всё когда-нибудь. Поймёшь ещё больше, чем поняла я. Я же… – тут она слегка покраснела. – Вот что бы ты сказал, если б узнал, что за тебя кто-то молится почти каждый вечер?