– Я вырос в своем частном доме, и мне совершенно незнакомо это понятие – соседи сверху, снизу, справа, слева… Никогда не задумывался об этом. Если только кто подвыпивший на улице посреди ночи начнет горлопанить. Так это в основном в праздники.
– Таких и у нас хватает.
– Если честно, я готов танцевать с тобой без музыки, – заметил он, доставая из конверта с изображением Джо Дассена пластинку и ставя ее на диск проигрывателя. – Как ты, помнишь, тогда, в коридоре клиники. Ты танцевала в полной тишине.
– Тогда музыка звучала во мне, внутри. Мне было достаточно.
– А сейчас она в тебе не звучит? Прислушайся!
Все как-то само собой получилось. Он дотянулся до выключателя, скинул халат и обнял ее.
Они замерли посреди комнаты, слегка покачиваясь в такт музыке. Стас был без всего, Людочка не спешила снимать трико и футболку. Девушка вздрагивала всякий раз, случайно прикоснувшись к его груди.
Он искал ее губы своими, находил и снова терял. Короткие контакты получались какими-то неуклюжими, оборванными, как будто Людочка боялась чего-то. Но он продолжал настойчиво искать их, сжимая все крепче девушку в своих объятиях.
Свет заоконного фонаря пробивался к ним сквозь плотную штору, подсвечивая голубым их лица и силуэты.
Знаменитый французский певец доверительно рассказывал о своей любви, Стас не понимал ни слова, но его так и тянуло под эту музыку раздеть свою подругу. Однако каждая попытка заканчивалась неудачей, что напрягало и раздражало.
– Как странно, – горячо прошептал он. – В ресторане ты танцевала практически раздетой, никого не стесняясь, а здесь, в полной темноте… Ты чего-то боишься?
– Глупенький, это же совсем другое. Совсем-совсем! Ты что, меня ревнуешь к ресторанным танцам? Ты… меня…
– Вот еще! – усмехнулся он. – Этого только не хватало! Ты говоришь – там совсем другое… То есть в ресторане танцевала не ты, а другая?
– Да, другая, – отрезала категорично она, отпрянув от него. – Если тебе хочется так думать. Если ты не понимаешь, не чувствуешь этой разницы. Если ты такой чурбан!
– Все я чувствую, – примирительно начал он, попытавшись ее снова обнять. – Иди сюда, Люд.
– Мне пора стирать твои штаны, – девушка окончательно отстранилась от него. – Они просохнут только к утру. Я тебе поставлю раскладушку в коридоре. И накинь халат, Аполлон, я сейчас включу свет.