– Тогда больше не подходи ко мне с этими вопросами, договорились?
На лекции по физике, посвященной применению в медицине токов высокой частоты, Стас никак не мог сосредоточиться на том, о чем рассказывал доцент Лебедев. И зачем он выложил Гончаренко все как было?! Сейчас пойдет трепать направо и налево.
Однако услышанное не давало покоя. Неужто ларчик их размолвки с Людочкой открывался так просто и… физиологично? Он выстраивал гипотезы, а причиной отказа стала… чисто женская ситуация. Смешно и глупо!
К тому же ему казалось, что их отношения с девушкой давно перешли ту грань, когда принято скрывать подобные вещи. Могла бы просто сказать, что не может по такой-то причине. Впрочем, как знать, как знать…
– Пермяков, будьте добры, расскажите, изобретение какого француза, жившего в прошлом веке, используется сегодня для лечения многих проблем кожи. При лечении облысения, варикозной болезни нижних конечностей и многих других.
Вскочив, он чуть не выпалил про их с Людочкой размолвку, настолько неожиданно его поднял доцент кафедры. Со всех сторон слышался шепот, но разобрать что-то членораздельное в нем не представлялось возможным.
Вспомнилось дежурство, случившееся примерно неделю назад. Ему довелось присутствовать на операции по удалению варикозной вены. Хирург оказался словоохотливым и поведал, какой серьезной проблемой для больного является варикоз. В памяти осела фраза: «Все эти дарсонвали для них – что мертвому припарка. Варикозные вены – это врожденная слабость клапанов. Если пошла декомпенсация – пиши пропало. Денежки уходят на эластические бинты и троксевазин. А если тромбофлебит подключится – ваще, атас!»
– Ну, так как, Пермяков, вспомнили, как звали того великого француза, который сделал это изобретение?
– Его звали Дарсонваль, – негромко, но отчетливо произнес Стас. – Только слабо помогает его изобретение при варикозе. Троксевазин, эластический бинт – еще куда ни шло…
– Это смотря какая стадия, батенька, – слегка растерявшись, доцент вернулся за кафедру. – Но в целом вы правы, присаживайтесь.