Выдыхаю воздух с запахом елей, с этой стороны, шаг и делаю вдох за воротами. И сразу назад. Направляюсь к сегодняшнему месту работы. Прохожу через ряды надгробий, словно окружённая каменными взглядами, не оглядываясь.
Но мимо этих двух пройти не могу. Останавливаюсь возле ограды, вытираю мокрую скамейку и кресты. Слёзы уже не льются рекой, осталась лишь тупая боль в горле.
– В итоге, я все же оказалась с вами, – криво улыбаюсь, поправляя цветы. Сажусь на сырую скамейку, и снова я там.
«– Все готовы?
– Мама, ну зачем так спешить?! Может я ещё передумаю.
– Дорогая, её одобрили! Это твой шанс. Положи и это в чемодан. —
Мама бегает по квартире, в спешке собирая вещи, чтобы успеть на презентацию книги. Моей книги!
– А если ничего не получится? – нервно поджатые губы.
– Вернёмся домой, и ты напишешь новую! Но я уверена, что всё получится, – почти выкрикивает мама, с улыбкой».
Не спеша закрываю калитку. – Надо будет записать, – шепчу, оглядываясь на фотографию. Медленно удаляюсь по тропинке, смотрю, как под резиновыми сапогами сминаются жёлтые листья. Достаю список: «Никольников Фёдор Владимирович, участок № 24. Убрать гробницу, помыть памятник и плитку». Что же, поворачиваю налево, между двумя почти неприметными оградками, и направляюсь к участку.
Кладбище – это город мёртвых, и тут тоже есть районы для богатых и трущобы для бедных. Пройдя между участками девятнадцать и двадцать, вы пересечёте границу районов: переход от ржавых низких оград с деревянными скамейками к огромным каменным склепам. Высокие ограды, мраморные памятники, цветные фотографии в полный рост. Прохожу мимо цыганского барона, и останавливаюсь возле створок, которые кажется больше, чем у центральных ворот кладбища.
– Ну, здравствуйте, Фёдор Владимирович! – отвешиваю низкий поклон у гробницы.
Серьёзные глаза прожигают меня, скулы напряжены, подбородок гордо поднят. Даже с каменной плиты он пытается подавить взглядом.
– Что ж… видимо при жизни вы тоже не понимали шуток, – руки в боки и по‑хозяйски оглядываю территорию и взглядом оцениваю количество работы. Приступим.
Под «строгим взглядом» очищаю участок от опавших листьев, отмываю плиту, вытряхиваю окурки из урны, собираю всё в один огромный чёрный пакет.
– Ну, всё, – завязываю мешок с мусором, – теперь нескоро увидимся, – на прощание смотрю на памятник через ограду. Раньше я даже днём адски боялась ступить за черту огромных, старых, ржавых кладбищенских ворот, а теперь вот, – подумать только! – я здесь живу.