Старик прижался морщинистым лбом к холодному стеклу.
– Носферату… – слетело с его уст слово с каким-то странным колдовским звучанием. Хорошее имя, подумал он, чертовски хорошее. Так – насколько ему известно – ещё не называли ни одну из чёрных сестёр. За время известной истории колдунского рода, а это ни много, ни мало восемь тысячелетий, каких только имён у сестёр не было. Иришкагиль и Танатос, Дьяволиада и Гильотина, Сатáна и Морбифера, Сколопендра и Циклопея, Скорпиония и Кракéна, Алиэна и Ахеронта, Морриган и Мара, Лакримоза и Горгона, Тэнэбрана и Малефицента, Вервульфия и Вампирелла, Кадавра и Цербера, Калиэль и Акаша… и еще черт знает какие!.. Имени Носферату не было ни разу.
В каком-то смысле это было новым словом в деле имя-наречения, и на какой-то миг Криптус ощутил себя ни много, ни мало новатором. Да-да, самым настоящим новатором, и возгордился своей придумкой. Правда совсем немножечко. Но и это было чертовски приятно – словно тонюсенький лучик света осветил его черную как каменное масло душу.
Старик поймал себя на том, что у него отличное настроение.
А почему бы не выпить вина? – пробормотал он себе под нос и тут же добавил, – Выпить вина в компании хорошенькой женщины…
– За несколько дней до нашего с Вами знакомства, – сказал Криптус позже, когда они с Гекатой с бокалами в руках сидели в гостиной у пылающего камина, – я имел удовольствие познакомиться с магией простецов, которая, как Вам известно, основана на изучении законов природы и умении этими законами пользоваться. Называется – синематограф. Представьте себе большую залу, заполненную рядами стульев. На одной стене растянуто огромное бело полотно. В залу набивается человек двести, не меньше. Люди платят несколько мелких монет и занимают места. Свет гаснет. На мгновение зала погружается во тьму и мощный луч света, бьющий из особой световой машины, что стоит за спиной зрителей, падает на полотно. В тот же миг на полотне появляются образы. Вы ведь знакомы с такой вещью, как camera obscura? Так вот вообразите себе ту же самую камеру с той лишь разницей, что образы на стене двигаются, как живые.
Сказав так, старик уселся в кресле поудобней, повернул голову к стене и в тот же миг из его глаз ударили два мощных луча света. И тут же на стене появились тени и тени двигались и жили…