Весна приносит ощущение самого благотворного времени. Самые-самые романтики вообще замечают одни только чудеса. Природа изо всех сил стимулирует жизнь. Всё-всё живое выстроилось в очередь за своим счастьем пробуждения, цветения, рождения. Нет отбоя от жаждущих сопереживать, соучаствовать, любить. Весной более всего дозволено явиться сладостному чувству безграничных возможностей.
Что же за истории я предлагаю вниманию читателя? За несколько лет их накопилось довольно много. Все они о жизни. О жизни растений, птиц, людей. О первых встречах, знакомствах с разнообразными пернатыми, обитающими в моём саду. О непостижимых для человеческого разума тайнах птичьего мира. Некоторые рассказы в какой-то своей части выбрались за пределы садовой территории. Но главное, по-моему, – здесь ничего не придумано. Правда, некоторые читатели отдельные фрагменты книги имеют право отнести к жанру фантастики или даже детектива, кому как захочется.
Съездить в сад давно уже не терпелось. Душа истомилась средь стен городских многоэтажек, истосковалась по открытым просторам, по чистым запахам в степном воздухе. Тело давно забыло осеннюю усталь. Весна набирала темп, хотелось ещё больше ускорить её пришествие: снять укрытия с растений, ежегодно рискующих жизнью в нашем резко континентальном климате, освободить от пут кроны хвойников, стянутые на зиму ради сохранения формы, поднять пригнутые веточки форзиции.
Из-за весенней распутицы в первых поездках в сад обычно приходилось пользоваться электричкой. Город в это время уже освободился от снега, вне его пределов всё по-иному: овраги набиты влажной ледяной массой, в перелесках – сугробы. И железнодорожный полустанок с кое-как из бетонных плит сооружённой платформой тоже пребывал в околозимней дрёме. Остатки снега истекали из-под плит последними робкими ручейками. Деревья вдоль железной дороги стояли плотной озябшей шеренгой, по колено в снегу. Бетонные опоры контактной сети возвышались над ними, как головы баскетболистов над коренастыми пассажирами, застывшими в ожидании поезда.
На степном полустанке, построенном специально для нашего садового товарищества, кроме меня, никто из вагона не вышел. Садовая улица местами, между особенно высокими заборами, «заросла» сугробами: ноги в них проваливались выше колена. Пока доберёшься до сада, все грехи свои вспомнишь.