Белка – наша кошка. Раньше она была ведьмой, а теперь – кошка. Так бы и оставалась ею, если бы не Васятка. Он напомнил ей, кем она была. У женщин-ведьм души могут вселяться в животных, у мужчин – нет.
Вот Евграфыч, наш домовой, проспал мамин приход. Васятка еле успел скрыться. Белке пришлось лакать чай – Васька не допил. Мы решали, как подсунуть маме настой, чтобы она ничего не заподозрила. Ну, не скажу же я ей, что ухожу на кладбище в полночь.
Помогла душа старой бабки. Мама расстроена – вон как меня успокаивает, а саму трясёт. Сейчас угощу её чаем собственного приготовления. Ромашка с кладбища очень действенная.
А ещё мне с бабушкой переговорить надо. Она сегодня заикнулась, что дом у нас в деревне есть. Там место силы. А потом, нас дух старой бабки отвлёк. Нина, так мою бабушку звали, предупредила меня, что эта дряхлота в маму собралась вселяться, напомнила, какие последствия будут. Остальное потом вспомнилось. Бабушка силой поделилась, а так бы я не справился со старым духом.
Ещё я вижу души мёртвых и могу с ними говорить. Не знаю, это мой дар или отцовский, и что с ним делать. Васятка не помнит, чтобы его прежний хозяин общался с мёртвыми, зато знался с водяными. Поэтому русалки по старой дружбе дали мне водоросли.
Сегодня я начну взрослую жизнь. Жалко маму. Как она это воспримет? Я её всё же очень люблю.
В подъезде мама меня спустила с рук, открыла дверь в квартиру, вошла следом за мной. Я двинулся в комнату рассказать Васятке и Белке о приключении на кладбище. Меня остановил мамин крик:
– Блин! Белка! Как это называется?!
Я бросился на кухню. Мама рыдала, глядя на тарелку с надкусанными эклерами.
– Белка! Ну, что нельзя было съесть один? Надо было все надкусить? Ну что за ведьма! Пакостница! Сейчас получит!
Я кинулся искать хулиганку. Белка мирно спала на маминой кровати. Схватив её за шкирку, потащил её к маме. Кошка сначала ничего не поняла, потом начала вырываться и царапаться.
– Васятка! – позвал я слугу. – Где ты был, когда она эклеры портила?
– Так это, хозяин… – залепетал он. – У Евграфыча в гостях был. Кто ж знал, что она нахулиганит? Можно обрезать испорченное…
– Думаешь, мама это есть будет? – возмутился я.
Я сунул кошку мордой в стол:
– Нельзя лазить по столам!
Белка орала и вырывалась.
– Минь, ей больно! – вскрикнула мама, отбирая кошку. – Где ты такому научился? – Она вытерла слёзы. – Я тебя такому не учила! Сама виновата – не надо было оставлять эклеры на столе. Бедное животное. Тебе больно? Злой мальчишка.