Проглотив пару дюжин страниц и, осознав, что вода перестала яростно биться о стальное днище ванны, Даниэль приподнял голову. Только сейчас он почувствовал, как сильно затекла от напряжения шея. Запрокинув голову назад, а потом медленно наклонив её влево и вправо, он попытался вернуть ей чувствительность.
– Ванна готова, Сир, – услышал он за своей спиной голос слуги, ожидавшего дальнейших указаний.
– Хорошо. Ты можешь идти. Сегодня мне помощь не понадобится. Попроси зайти кого-то из прислуги и убрать тут всё.
Слуга, не произнося ни слова, откланялся и тихо исчез за дверью.
Даниэль, ещё раз потянув мышцы шеи, встал со стула и направился в умывальную, по пути положив обе книги в верхний ящик тумбочки, стоящей у кровати. Закрыв ящик на ключ, он прошёл в гардеробную, где оставил его на небольшом столике, расположенном прямо у дверей. Затем он снял с себя одежду и обувь, замотался в тёплую простыню, заботливо положенную слугой на обычном для неё месте, и вошёл в умывальную. Комната была окутана паром. Её освещало с десяток свечей – больших и поменьше. Те, что были повыше, стояли на полу, вытянувшись, точно воины перед командующим, а пониже – на четырёх маленьких столиках. Все вместе они прекрасно освещали помещение, создавая убаюкивающую и расслабляющую атмосферу. Даниэль подошёл к ванне и, нагнувшись, кончиками пальцев потрогал воду.
– Идеально. Как всегда, – высоко оценил он старания слуги.
Справа от ванны стоял свободный от свечей столик, на котором занял своё место медный кувшин, а у самой двери – небольшой табурет, где лежали ещё несколько простынёй. Перекинув ногу через край ванны, он с удовольствием погрузил её в тёплую воду. За ней последовала вторая нога, а далее и всё тело, опустившееся в благодатные воды. Уютно устроившись в ней закутанным в простыню, впитавшую в себя влагу, он чувствовал, как вода забирает все его сомнения и переживания, очищая не только тело, но и душу.
– Лучшее лекарство, – прошептал он, не открывая глаз, продолжая наслаждаться, вдыхая тёплые пары воздуха, поднимавшиеся от воды к потолку. «Я привык жить один, но так и не смог свыкнуться с одиночеством, с отсутствием в моей жизни тебя, – обращался он мыслями к Элизабет. – Моей отважной, дерзкой, любимой девушки. Ни до нашей встречи, ни во время нашей размолвки, мне не довелось встретить ни одной такой же, как ты. Я никогда не смогу заменить тебя кем-то другим. Моё сердце навсегда в твоей власти».