Хотя моя ферма была вне опасности, я чувствовал себя в осаде. И, конечно, не мог оставаться равнодушным наблюдателем.
У скотоводов существовал договор: если у кого-то обнаруживали ящур, никто не мог отказаться от роли оценщика при забое. Так я и попал в эту мясорубку.
По вызову из полиции Фукагавы я отправился в Сэндаги, чтобы оценить скот у одного знакомого. Я никогда раньше не видел ящурных коров – мне было не по себе, но выбора не было. К тому же, моя роль оценщика могла немного смягчить удар для хозяина. Я собрался с духом и поехал.
К вечеру я подошел к воротам фермы. Полицейский проверял всех входящих и выходящих. У ворот толпилось сорок подвод с возчиками. Меня пропустили внутрь, где три инспектора пили чай с хозяином. Тот сразу меня заметил. Мои соболезнования пролетели мимо его ушей.
– Ну вот, дождались… Ха-ха-ха! – Он рассмеялся, будто речь шла о пустяке, но руки его дрожали.
Жену и детей не было видно. Человек пятнадцать полицейских, мясники, дезинфекторы – около сорока человек – спокойно готовились к забою. На выгуле рассыпали известь – казалось, выпал снег.
Хозяин провел меня по коровникам. Конечно, под присмотром полицейского. Больная корова – черная пеструшка – выглядела слегка угнетенно, но без подсказки я бы никогда не догадался, что это страшный ящур. Остальные тридцать голов были здоровы, спокойно ели корм.
– Знаете, когда думаешь, что через час их всех не станет… Слезы сами текут,, – хрипло проговорил хозяин.
Особенно жалко было белую корову, которая только утром отелилась. Она старательно вылизывала своего пестрого теленка – морду, спину… Быки мычали, телята блеяли. Все они жадно хватали корм из корыт, будто чувствовали, что это их последняя еда.
– Пусть доедят… Корыта все равно сожгут, – хрипло сказал хозяин работнику.
Мне нечем было его утешить. Я лишь бодрил его, насколько мог.
Когда пришел ветеринар из управления и собрались все три оценщика, начали работу. К семи вечера оценка закончилась. Полицейские зажгли фонари. Дезинфекторы выносили из коровников остатки корма, ведра, весь инвентарь и складывали в три кучи для сожжения. Поливали керосином, разжигали – пламя осветило место будущей бойни.
– Погонщикам нужно дать выпить, иначе не справятся, – сказал кто-то.
Хозяин, скрепя сердце, согласился. Только так удалось уговорить работников. Полиция торопила: «Темнеет, начинайте!».