– У вас есть план? – Дмитрий приподнял бровь.
Алексей глубоко вдохнул. Внезапно он вспомнил видео с Цезарем, которое смотрел прошлой ночью. «Прямой взгляд. Без агрессии. Просто… уверенность». Он выпрямился и медленно обвёл глазами комнату, задерживаясь на каждом сотруднике на секунду дольше, чем нужно.
– Да, – сказал он, глядя теперь прямо в глаза Дмитрию. – И если вы позволите, я расскажу по пунктам.
Дмитрий первым опустил взгляд.
Вечером Майя анализировала записи. Цезарь, оказывается, тратил на «властные взгляды» всего 3% времени. Остальное – нейтральное наблюдение. Но именно эти 3% определяли всё.
– Как у людей, – пробормотала она, листая отчёт о корпоративных лидерах. Те, кто удерживал зрительный контакт на 10% дольше остальных, воспринимались как более компетентные.
Её телефон завибрировал. Сообщение от Алексея, её брата: «Спасибо за совет про шимпанзе. Сработало».
Майя улыбнулась. Она представила, как где-то в джунглях, офисах или лабораториях миллионы лет эволюции продолжают говорить через их глаза. И поняла: власть – это не крики или угрозы. Это тихий диалог взглядов, где каждый сам выбирает, опустить глаза или выдержать вызов.
– Завтра вернусь к Цезарю, – подумала она, выключая свет. – Надо записать, как он смотрит на закат. Наверное, как король, который знает, что его империя крепка.
Сексуальная привлекательность глазами науки
Венеция, 1589 год. Воздух в мастерской художника Веронезе был густ от запаха масляных красок и ладана. На дубовом столе стоял пузырёк с прозрачной жидкостью – экстрактом белладонны. Карло, подмастерье, дрожащей рукой поднёс пипетку к глазам натурщицы.
– Не моргай, – прошептал он.
Женщина, одетая в платье с золотым шитьём, запрокинула голову. Капли попали на зрачки, и через мгновение её глаза стали огромными, тёмными, как ночные озёра.
– Совершенно, – пробормотал Веронезе, нанося мазки на холст. – Теперь её взгляд будет сводить мужчин с ума даже через века.
Карло отвернулся, пряча страх. Он знал: белладонна – яд. Одна ошибка, и натурщица ослепнет. Но разве красота не стоит риска?
Современный Токио. Лаборатория доктора Акиры Танаки напоминала космический корабль: голографические экраны проецировали тысячи пар глаз, а датчики фиксировали малейшие изменения зрачков. Акира смотрела на монитор, где мигали графики.