Но что, если это не просто контртрансферентная реакция? Что, если Александр воздействует на неё более сложными, более изощренными методами? Она вспомнила странную фразу Рябова о «физических методах предупреждения». Каков истинный масштаб экспериментов Савченко? И насколько глубоко в них вовлечен Александр?
Черно-зеркальная поверхность мокрого асфальта отражала городские огни, создавая иллюзию параллельного мира, перевернутого и искаженного. Метафора её ситуации – знакомая реальность, которая внезапно обрела новое, зловещее измерение.
Кабинет Савченко в клубе был оформлен в том же духе, что и остальные помещения – доминирование глубоких оттенков синего и фиолетового в хроматической гамме создавало специфический психологический эффект расширения пространства и одновременно его интимизации, минималистичная мебель из темного дерева и матового металла, приглушенный направленный свет, формирующий зоны световой иерархии. Но, в отличие от залов для мероприятий, здесь не было драматических акцентов, театральности. Рабочее пространство – аскетичное, функциональное.
Елена отметила специфическую особенность планировки – отсутствие сплошных стен, замененных полупрозрачными стеклянными панелями с эффектом односторонней видимости. Кабинет одновременно был изолирован и связан с остальным клубом – идеальная архитектурная метафора психологического вуайеризма.
Елена и Александр проникли сюда, пока Савченко проводил ритуал в главном зале. Уровень доступа Александра, как одного из основателей, позволял им беспрепятственно передвигаться по клубу. Но, как он объяснил, кабинет охранялся электронной системой, и у них было всего пятнадцать минут до того, как система зафиксирует нарушение и отправит сигнал.
– Ищи всё, что связано с проектом «Лабиринт», – инструктировал Александр, открывая сейф с помощью кода, который, по его словам, он подсмотрел у Савченко несколько недель назад. – Это кодовое название его основного эксперимента.
Они лихорадочно просматривали документы. Медицинские карты, психологические профили, фотографии. Имена, даты, результаты тестов. Большая часть была зашифрована странной системой обозначений, которую Елена не могла расшифровать с первого взгляда.
Внимание Елены привлекла настенная инсталляция – асимметричная конструкция из зеркальных фрагментов, создающая эффект калейдоскопического умножения и искажения отражений. Тот, кто сидел за столом, постоянно видел фрагментированные отражения собственного лица – зрительная метафора расщепления сознания, визуализация диссоциативных процессов, которые, по всей видимости, были в центре исследований Савченко.