– Два года назад я начал расследование о клубе «Пандора», – сказал он, нервно постукивая пальцами по папке, выдавая скрытое напряжение при внешнем контроле. – Все началось с анонимного сообщения от девушки, утверждавшей, что в клубе применяют какие-то психологические методы для контроля сознания. Тогда я не воспринял это всерьез. Клуб для богатых извращенцев, обычная история, – он вздохнул, глубокий диафрагмальный выдох, типичный для высвобождения эмоционального напряжения. – А потом начали пропадать люди.
Рябов открыл папку. Фотографии, документы, распечатки электронных писем. Елена узнала лицо Кирилла, а рядом – еще четыре фотографии. Незнакомые люди, трое мужчин, одна женщина. На каждом снимке она машинально отмечала микровыражения – индикаторы психологического состояния, запечатленные объективом в момент съемки.
– Пять исчезновений за два года. Все они посещали клуб «Пандора». Все они исчезли без следа. И вот что интересно… – он перевернул страницу, движением, рассчитанным на усиление драматического эффекта, – все они были чьими-то пациентами. Психологами, психиатрами, психотерапевтами.
Он протянул ей лист с именами специалистов. Елена пробежала глазами по списку и почувствовала, как активируется миндалевидное тело – нейрофизиологический центр страха, посылающий импульсы к надпочечникам. Имя Савченко было третьим в списке.
– Ваше имя – последнее в этом списке, доктор Северова, – Рябов внимательно следил за её реакцией, его зрачки расширились, демонстрируя повышенное внимание к микросигналам. – И вы единственная, кто начал задавать вопросы.
– Что вам нужно? – спросила она, сознательно стабилизируя дыхание, активируя парасимпатическую нервную систему для контроля над внешними проявлениями тревоги.
– Сотрудничество, – он взглянул ей прямо в глаза, устанавливая интенсивный визуальный контакт, типичный для попытки формирования доверительной связи. – У меня есть информация, но мне нужен доступ в клуб. У вас есть доступ в клуб, но не хватает информации. Мы можем помочь друг другу.
Елена коснулась фотографии Кирилла, неосознанно выполняя хаптический якорь – сенсорное подкрепление эмоциональной связи с пациентом.
– Вы знаете, где они? Они живы?
– Я не знаю, – честно ответил Рябов, его тон изменился, уровень просодической экспрессии снизился, что типично для сообщения негативной информации. – Но я уверен, что в клубе происходит что-то намного более серьезное, чем секс-игры для элиты. И я думаю, что вы тоже это подозреваете.