Поэтому пора найти остальных.
Алекс оглядывается: яблони в саду уже выросли до небес. Дом прямо на глазах проваливается сам в себя. Всё равно туда незачем возвращаться.
Темнота мигает и сменяется неярким светом: светится небо, серое и одинаковое. Больше не ночь, но и не утро или день. Никакое время суток.
Садовая дорожка расходится на три стороны, недалеко: в конце каждой ветки – небольшое здание, что-то вроде сарайчика с плоской крышей и без окон. Один из лёгких реек, второй – из брёвен, третий – кирпичный.
«Три поросёнка, – думает Алекс. – А где же волк?»
Но может это тот раз, когда волк – тот самый кто-то – занят спасением утопающих где-то ещё.
Алекс поворачивает направо, к кирпичному домику. Ноги несут туда сами – давно знакомый маршрут.
За дверью вовсе не то, что ожидаешь увидеть в крошечном кирпичном сарайчике: огромное белое пространство, заполненное жужжанием механизмов. В нём как будто нет ни стен, ни потолка, ни пола, но поскольку Алекс по чему-то всё же ступает, пол должен быть. Он упругий и слегка продавливается под подошвами. Воздух кажется стерильным, сухим, слишком тёплым. Дышать в нём некомфортно.
В комнате есть механизмы, всего с полдюжины – они стоят то там, то тут, некоторые как будто расположены на стенах и потолке, судя по их наклону. Все они похожи на небольшие стеклянные бидоны, обёрнутые металлической сеткой, от каждого тянутся два шнура – один входит в спину Ирме, другой – в живот или грудь. И она висит в воздухе – возможно, в центре комнаты, во всяком случае, в центре круга механизмов. Парит, завёрнутая в плотную белую ткань, как будто прикипевшую к коже, подвешенная вниз головой, с присосавшимися к телу проводами. Длинные тёмные волосы покачиваются в воздухе, когда очередной механизм ухает и по его проводам проходит дрожь.
Алекс бросается к Ирме, переворачивает вверх головой: она лёгкая, будто сила тяжести больше не действует на неё. Отрывает один из проводов, с него капает кровь, на белой ткани расползается пятно. Механизм недовольно урчит, но провод усыхает, скукоживается, как завядший лепесток, и опадает на пол. Алекс рвёт следующий, ещё, ещё. Механизмы возмущённо гудят и скрипят, но Алекс их не боится.
Теперь бо́льшая часть странного одеяния Ирмы залита кровью. По счастью, она очень быстро останавливается.