Город детства и любви - страница 3
Шрифт
Интервал
Если бывает грустно.
Кадры в моём альбоме
Выверены и верны…
Только тоска о доме
Бьёт оголённым нервом.
Небожители
Небожитель для ребёнка – мама.
В горе, в радость – она рядом с нами.
Ты заплачешь – она тихо плачет.
Весел ты – и мама тоже скачет.
А глаза мудры и видят много:
В лабиринтах трудная дорога,
Путь тернист в заоблачные дали.
И душа, и сердце приустали.
На алтарь детей и отреченья,
Интересы, хобби, увлеченья.
Но ребенку это не понятно.
Просто с мамой весело, приятно.
Мама – это слово из молитвы,
Оберег от каждой в жизни битвы.
Поцелуй – он нежность и забота.
Вот такая мамина работа.
Небожитель! Лучшая на свете!
Мама, предназначенная детям.
А потом придёт от вас отдача.
На круги своя. И не иначе.
Из воспоминаний
Я не была мечтательницей в детстве.
Порою беды посещали дом.
Больницы были, слабенькое сердце.
Ассоль, Ровена, Нелле – всё потом.
Томили будни серые до боли.
Чужие стены, плёсами излом.
Не оставалось времени для школы.
Айвенго, Грей и Тиль – они потом.
Я погружалась в сон уставшим телом,
Забыв свой сад, беседку, майский гром.
Я первые стихи писала мелом.
Есенин и Ахматова потом…
Так протекали дни в приволжской дали.
Лишь Волга помнит тот девичий час,
Когда науку сердца постигали.
Она жива, похоже, и сейчас.
Нас заставляла жизнь с колен подняться.
Писать учила тоненьким пером.
С несовершенством молча управляться.
А Горький, Блок, Цветаева потом.
Вот так и научилась закаляться.
Себя я не готовила на слом.
Идти вперед, с мечтой не расставаться,
Упорно веря в светлое потом.
И лишь сейчас, врачуя своё сердце,
Храня, как оберег, любимый дом,
Я понимаю, что простилась с детством,
Ничто не оставляю на потом.
Усадьба
Стоит ободранной усадьба.
А лишь вчера-позавчера
Здесь жизнь кипела, пела свадьба,
Цыгане, пляски до утра.
Рождались новые романы,
Цвела акация, и флер,
Зовущий всех за океаны,
Арабской вязью разговор.
Полянки нежились травою.
От клумб струился аромат.
Синь-высь зонтом над головою.
Блаженством озарялся сад.
Гостило счастье в полной силе.
Любовь хозяйкою была.
И вдруг дожди заморосили,
И снег покровом до бела.
И растворилась сказка быта.
Усадьба держится едва.
Легко былое позабыто.
На плитах пыль и трын-трава.
Бурьяном спрятана усадьба.
Летает-ходит воронье.
Я замерла, я вижу – свадьба! —
Как прошлой жизни отданье.
Картины в памяти роятся,
Надежда вновь ключи дает…
Мы прошлым можем восхищаться.