– Боюсь, не получится… – подумав, покачал отрицательно головой хозяин.
Зайкин отхлебнул до середины и зажевал кусочком краюхи, раздумчиво жестикулируя. Мальцев улыбнулся в предвкушении сальности.
– Значит, так и запишем: клиент от девочек отказался. Имеется подозрение на гомосексуальную ориентацию! – не заставил себя ждать старый солдат.
– Всё проще гораздо, товарищ прапорщик: я в субботу к матери рано утром собираюсь съездить. Автобус с автовокзала в шесть двадцать, и после сауны я на него вряд ли успею.
– Матушка в деревне? – шевельнул бровью гость.
Хозяин кивнул.
– Пребывает в добром здравии?
– Осмотрюсь, вернусь и доложу по полной форме!
– Можно и в письменной, и по телефону!
Засим Зайкин допил остаток водки, зажевал второй половиной краюхи и резким движением поднялся из кресла.
– Спасибо этому дому! Не смею боле беспокоить! – приложил руку к голове, словно отдавая честь, и направился походным шагом в прихожую.
Мальцев вышел проводить гостя до двери.
Обувшись, тот протянул для прощания руку.
– Намного пашалили ви на днях у Палаковника, – произнёс, имитируя манеру Сталина.
– Сильно?
– Нэ асобо. Харашо сдэлали, что бистро ушли! Нэ всегда следует умнажать сущность без ниабхадымости.
И, сверкнув чёрными очами, отставной прапорщик шагнул за порог.
* * *
Прощальные слова Матеуса задели в Мальцеве и без того звенящую струну. Уже двое суток мысли его, бегая по кругу, неизменно возвращались к разговору на полковничьем балконе.
– Вот за этим домом, слева, отсюда не видно, будет детский садик, – говорила темноволосая женщина рядом. – Вообще-то их там два: четвёртый и сорок второй. В сорок втором я и работаю. Да не тянись жирафом, навернёшься, копыта отлетят!
Потом он быстро её поцеловал. Но женщина его оттолкнула: «Хватит! Мужики проснулись. Забудь всё, что я сказала! Да ладно… Завтра ты всё равно ничего не вспомнишь».
– А ты кто? – спросил он в сотый, наверно, раз за вечер.
– Я – Женя.
– И ты работаешь в сорок втором детском садике? Что, так и спросить: где здесь Женя?
– Нет, конечно! Жени, Сани, Мани – это дети! Спроси Евгению Александровну! Или поднимись сразу на второй этаж, и дверь налево. Там моя группа… Всё, идём в комнату, а то окочуримся!
* * *
Следовало забыть. Ещё в детстве выросший без отца и лишних карманных денег Мальцев придумал для себя правило, которому старался следовать и теперь: если в магазине ему попадалась вещь, которую хотелось купить, он уходил и старался забыть о ней. И возвращался только в том случае, если через несколько дней всё ещё помнил и хотел вернуться.