– …Ты очень сильно занят? – в голосе Леонида из трубки слышалось волнение.
– Нет. А что случилось?
– Интересный разговор есть. Подходи, как сможешь…
Лёня не любил говорить по телефону. Предпочитал дождаться собеседника, усадить на диван и тогда уже спокойно общаться.
Мальцеву идеи Бакланова были интересны, хотя иногда и казались дикими для человека двадцать первого века. Лёня сомневался в правильности научного понимания мира. И говорил, что человек много знает о мире, но при этом не понимает собственное знание.
В качестве примера приводил понятие «жизнь».
– Живой – это одушевлённый, – говорил. – Даже в языке: «кто или что»? Но никакой души наука не признаёт. И наше мировоззрение не протестует; хотя, по логике, если нет души, следует отменить и одушевлённость.
А значит, и понятие «жизнь» следует отменить, – развивал тему. – А с ней и все правовые нормы. Потому что если нет жизни, то не существует и убийства. Ибо нельзя убить то, что не живёт. Наука должна требовать отмены юридических понятий, но не делает этого! Получается, что мы постоянно себе врём!
– Жизнь – это механизмы, построенные на инстинктах, – пытался возражать Мальцев. – В первую очередь – самосохранения и продолжения рода.
– На инстинктах? – цеплялся к словам Бакланов. – Стало быть, инстинкты и жизнь – различные понятия? И что же тогда есть сами эти инстинкты? Законы природы, вроде закона Ома? Если так, то они должны работать не только с живой материей, но и с неживой тоже.
– Материя не бывает живая и неживая, – спорил Мальцев, с чем друг его тотчас соглашался.
– Правильно! Она вся или живая, или неживая. От точки зрения зависит! – радостно восклицал он.
…Мальцев обзывал товарища идеалистом, смеялся над ним, но слушать тем не менее любил.
И теперь, прихватив в магазине заказанные продукты, заранее гадал: какую тему предложит сегодня Лёня?
* * *
– Когда я услышал про тёмную материю и тёмную энергию, они мне жутко не понравились, – начал тот, усадив гостя перед собой. – И до сих пор не нравятся! Но сегодня я буду говорить именно о тёмной материи, потому что она вдруг дала мне то, что я давно искал.
Начнём с того, что мы о ней знаем? А знаем мы только, что тёмной её зовут, потому что она ничему, кроме гравитации, не подчиняется. То есть имеет массу, и больше ничего. С нашей точки зрения, она – тяжёлая пустота, и всё. И ни в какой ёмкости её не удержишь: она просочится сквозь стенки так, словно их и нет…