Я проглотила горький вздох и не стала спорить с братом:
– Хорошо, Витек, ложись и отдыхай, пока есть такая возможность. А когда ты восстановишься, мы обязательно во всем разберемся! Сходим вместе и заново расспросим того охранника. Может, я действительно что-то не так поняла.
Мне было противно от собственных слов. От понимания того, что я говорю заведомую ложь. Ведь даже ребенок понимает, что, если такой вопрос задают дети князя, охранник подобострастно подтвердит, что он-де за князюшку. И как вы такое могли только заподозрить?! Любой бы понимал, что от его слов зависит его собственная жизнь. Но брата мои слова успокоили. Он словно бы обмяк. Вздохнул и почти сразу лег, убаюканный моим согласием.
Потоптавшись в комнате у Витека еще несколько секунд, я вышла и тихонько притворила за собой дверь. На душе было гадко-гадко. И перед тем как зайти к отцу, я встала у окна и постаралась успокоиться, взять себя в руки. Отцу сейчас и так плохо. Ни к чему ему сейчас знание о том, что его собственный брат плетет в доме интриги, а сын почти называет сестру лгуньей…
От окна ощутимо тянуло холодом. Осень готовилась передавать свои права зиме, и теперь день ото дня за окном становилось все холоднее. Особенно по вечерам и ночам. Отстраненно подумалось, что нужно отдать распоряжение, чистить камины и готовить запасы дров. И сразу же вспомнилось, что в последнее время дровосеки неохотно ходят в лес даже днем. А уж на ночь не хотят там оставаться категорически! А много ли можно успеть за короткий осенний день? То-то и оно. Про хворост, который у нас традиционно собирали женщины и дети, вообще молчу. Из груди вырвался тяжкий вздох. Если ничего не предпринять, то нашествие тварей с изнанки мира уничтожит княжество, даже не совершая кровавые набеги на деревни и города. Просто потому, что людям нечем будет обогревать свои жилища, нечего будет есть. Страшный способ захватить в княжестве власть изобрел дядя, страшный. Отнять бы у него этот амулет… И где только достал его?.. Вот чего, спрашивается, ему не хватало? Власть – это всегда головная боль. Тяжкие думы о судьбе тех, кто от тебя зависит днем и ночью. Сколько раз отец говорил, что была б его воля – он бы не задумываясь отказался от княжеского венца…
Я уже основательно продрогла из-за тянущего от окна сквознячка, когда ощутила, что теперь в состоянии зайти к отцу и не выдать, что творится сейчас у меня на душе. Отлипла от окошка со вздохом, повернулась и… Едва не отпрыгнула назад: за спиной стоял кузен Темриз и пристально, жадно меня изучал. Словно румяную булочку на блюде.