Но не в этом было дело. Она знала это чувство. Оно всегда было одним и тем же. Такими не рождаются часто. Иногда раз в сто лет.
Она искала их. Не для любви. Для выхода.
Весь мир за окном жил обычной жизнью. А внутри её квартиры, в старом доме со скрипучим паркетом, резной лепниной и фотографиями ушедших эпох, вечность ждала. Тихо, терпеливо, как всегда.
XI век, 1008 год
Белоозеро
Прошло уже почти два года с того дня как бабка померла. Девчушке было тогда всего четырнадцать, теперь – шестнадцать. За это время она повзрослела, замкнулась, научилась быть тише воды. Деревня отдалилась от неё: люди сторонятся, шепчутся, никто больше не гладит по голове, не зовет помочь по хозяйству. Животные боятся, мать – тревожится.
Она чувствует чужую боль, видит чужие сны, слышит мысли, когда не хочет. Сны стали вещими. Когда касается человека – вспыхивают образы. Страшные, сильные, честные. Бабка не предупреждала – силу нельзя показывать. Её нужно прятать, носить внутри, как нож. Да только некому было это рассказать: не просила она силы этой и совладать как не знала.
На третий год после смерти бабки, однажды вечером, к дому пришли женщины. Соседки. Молча стояли у порога. Мать все поняла сразу. Ночью, не говоря лишнего, собрала дочери узел. Тёплая одежда, сухари, пояс, письмо. И слезы, которых она не показала.
На рассвете девочка шла по утоптанному снегу к тракту. Мать провожала до изгороди, не обняла, не поцеловала. Но смотрела так, что в той тишине было всё: любовь, страх, прощание.
Письмо было адресовано Глебу – старому другу её погибшего мужа, человека при дворе новгородского посадника. Умный, влиятельный, при деле. Не побоялся принять. Мать сказала: говори, что тебе тринадцать. Ты худая, невысокая, сойдёт. А Глеб устроит. Там – по-другому. В Новгороде все по-другому: и жизнь, и люди.
В Новгороде началась новая жизнь. Прежнее имя осталось в Белоозере. Здесь её звали Анной – племянницей Глеба, знатного человека при посаднике. Так было проще и безопаснее. Девушку поселили в доме, выдали новую одежду, стали обучать грамоте, церковным обычаям и дворянским манерам. Глеб нанял женщину из боярской семьи, чтобы та следила за её воспитанием.
Через пару лет Анна ничем не отличалась от остальных юных барышень при дворе: носила тонкие шерстяные платья, ходила в церковь, училась молчать, когда надо, и улыбаться, когда велено. Она ходила на смотрины, участвовала в праздниках, принимала ухаживания молодых людей из хороших семей.