Цветы в горшках принялись взволнованно переглядываться, словно не могли договориться, кто начнёт первым.
– Ты предложил ритуал призыва, ты и объясняй, – прошелестела незаметная фиалка, качнув головкой в сторону кактуса.
– Нет уж, – возмутился тот, растопырив колючки. – Я, между прочим, был против! А вот некоторые так рвались испытать древнее заклинание…
Сорока, восседавшая на табуретке, закатила глаза и щёлкнула клювом, призывая всех к тишине.
– Позвольте мне, – произнесла она с той особой снисходительностью, которая бывает только у очень мудрых существ. – Но для начала представлюсь – Изабелла Лучезарная из древнего рода… Впрочем, неважно, ты всё равно не поймёшь. Вернёмся к нашим баранам, то есть цветам.
Я навострила уши, внимательно слушая птицу. Первоначальный страх исчез, сменяясь жгучим любопытством. Сомневаюсь, что кто-то из них способен причинить мне хоть каплю вреда.
– Дорогая моя, ты находишься в королевстве Адалория, если точнее – в его южной части, в городке под названием Рэйнград.
Птица издала короткий смешок, который больше походил на простуженное карканье:
– Забавно, правда? Город назван в честь бога дождя, а осадков здесь с гулькин нос.
Я растерянно кивнула, пытаясь уложить в голове происходящее.
Королевства, боги, магия…
– Видишь ли, – продолжила Изабелла, и её голос дрогнул, – хозяйка этой лавки, старая Глэдис, покинула нас, не успев найти преемницу. А лавка-то не простая – зачарованная. Пустит на порог лишь ту, чьё сердце подобно цветку.
– Но как же… – протянула я задумчиво и оборвала себя на полуслове. Сначала дослушаю до конца, а потом задам все интересующие меня вопросы.
Птица переступила с лапки на лапку:
– Первый месяц тут от желающих не было отбоя, очереди стояли от самой ратуши – все хотели прибрать лавку к рукам. А теперь… Два месяца уже никого.
Сорока всхлипнула и провела кончиком крыла по блестящему глазу:
– Детки без магии совсем истощились, скоро начнут исчезать один за другим.
Цветы в горшках издали протяжный вздох, от которого, казалось, задрожали стёкла. Ромашка совсем поникла, став почти прозрачной, фиалка прижала листочки к стеблю, обнимая саму себя, а кактус съёжился, став похожим на маленького, колючего ежонка.