Поджимаю губы и ступаю на мост. Тот не издает ни звука, но выглядит давольно старым. Те здания на деревьях, что я видела с выступа у портала примерно в нескольких часах ходьбы. К утру мы уже будем в городе.
Ступаю на землю и жду Валери. Как только она настороженно проходит мимо, вокруг нас слабо вспыхивает свет. Местная магия оживает в стволах деревьев. Прожилки в коре и на листьях мерцают всеми оттенками синего.
Валери ошарашено приоткрывает рот, а я продолжаю идти по уже ярко освещенной тропе.
– Тетя Кассандра? – предполагаю, когда сестра нагоняет меня. – Она тебя топила?
Молчание.
Хм. Я бы не удивилась, если бы это была она. Та еще стерва. Это должен быть кто-то выше родителей и достаточно близко к нашей семье. Кто там еще жил в нашем поместье? Глупый вопрос. Там жила вся наша семья.
Валери обгоняет меня на несколько шагов вперед и настороженно осматривается по сторонам.
– Бабуля Элоиза?
Кончики волос Вал вспыхивают огнем.
Бинго.
– Зачем эта старая карга тебя топила? – догоняю ее и замечаю это очаровательное хмурое выражение на ее лице.
– Почему ты так ее называешь? – вдруг спрашивает она. – Она что-то тебе сделала?
– В смысле, топила ли она меня, как тебя?
Вал раздраженно выдыхает и стиснув челюсти, отвечает:
– Не топила. Она называла это тренировками.
Киваю самой себе. Должно быть, это для того, чтобы ее стихии быстрее проявились. Жестко. Сколько было Валери тогда? Шесть? Не удивительно, что с тех пор, у нее будто бы палка в заднице застряла.
– Хм. – просто говорю я.
– Так почему?
– Что почему?
– Почему ты называешь ее каргой?
– Потому что так оно и есть?
– Эвива. – слышать свое имя с нотками нетерпения и раздражения услада для моих ушей.
Усмехаюсь, перекинув волосы за спину.
– Она ненавидела маму.
Брови Вал сходятся на переносице.
– Что?
– Ага. – киваю, вдыхая этот терпкий аромат чужой магии, что исходит от деревьев вокруг. Черт. Как же здорово наконец обрести свободу. Быть там, где хочешь. Покинуть это жуткое поместье с его дерьмовыми законами.
– Старуха хотела видеть Кассандру женой нашего отца. – поясняю я.
Мы стали звать ее тетей значительно позже. И во многом потому что отец сам относился к ней, как к сестре.
– Откуда ты все это знаешь?
– Шарлотта. – многозначительно протягиваю я, поиграв бровями. – Она была великой женщиной, да упокой Боги ее грешную душу.