У Любы был только один барьер, который она никогда не переступала – семья. Эта святая грань, которая всегда оставалась для неё непреодолимой, несмотря на все остальные обстоятельства жизни. Она не могла позволить себе разрушить то, что было создано. И несмотря на её слабости, её переживания, она всегда возвращалась к этим основам, как бы они ни заставляли её страдать. Её решение было ясным, как стекло, но в то же время скрытым за слоем неопределенности.
Они ехали вдвоем, перекидываясь незначительными, почти пустыми фразами, лишь бы не погружаться в тишину. Разговоры о погоде, о том, как прошел день, о мелочах – всё это было нужно для того, чтобы не оставаться в гнетущей тишине, которая могла бы выдать все их мысли и эмоции. Дмитрий, ощущая напряжение, нервно оглядывался по сторонам, стараясь не попасть в поле зрения знакомых. Он не хотел случайных встреч, не хотел быть пойманным в этот момент.
Когда они подъезжали к дому Любы, он остановился и, не дав себе повода задуматься о том, что происходит, бросил на неё последний взгляд. Она ушла, и это было неизбежно. Дмитрий не пытался осмыслить, почему она не могла быть его женой, почему он сам не мог быть с ней. Он просто смотрел на её уход, как на нечто уже случившееся, как на застывшую в воздухе неизбежность. В её глазах не было упреков, не было сожалений – она уходила, и всё.
Вернувшись домой, Дмитрий застал пустую квартиру. В какой-то момент эта пустота не вызывала у него боли. Жена с детьми уехала к своей маме, пообещав вернуться поздно, а может, и остаться с ночёвкой. Это оставило Дмитрия в тишине собственного пространства. Он почувствовал облегчение, будто весь тяжкий груз ответственности, который не оставлял его до сих пор, вдруг спал с его плеч. Он стоял в пустой квартире, и его эмоциональное состояние начало меняться. Это было странное облегчение, почти неуместное, но реальное. И хотя он не мог объяснить себе, почему именно так, он чувствовал, что, возможно, он наконец-то может хоть на мгновение быть собой, без всех этих обязательств, ожиданий и нагрузок.
Он решил поужинать. На плите стояла кастрюля с супом – привычное, повседневное блюдо. Но сегодня Дмитрию это не подходило. «Суп – это не для меня!» – мелькнула мысль, и он сразу же отверг его. В голове сразу нарисовался образ простого, но совершенно подходящего блюда для холостяцкой жизни. «Лучше пожарю яичницу с колбасой», – решил он с чувством лёгкости, почти с удовольствием. Это было то, что ему нужно в этот вечер, без заморочек и лишних сложностей.