Завидев нас, дворня заметно напряглась. Видимо, повторное наше появление выглядело очень подозрительно. Мы их раздражали тем, что совали носы в каждую дырку, а это говорило о том, что придется работать.
Собрав мужиков возле птичника, я принялась раздавать им ценные указания, чем вызвала у них практически суеверный ужас.
– Итак, мы должны обустроить курятник таким образом, чтобы куры стали лучше нестись и были здоровыми, – я заложила руки за спину и пошла прохаживаться мимо темного строения. – Что я вижу? В птичнике нет окон, а это нехорошо! Птице нужен свет, как и нам с вами! Поэтому вы должны прорубить в стенах окна.
– Где ж их взять? – испуганно спросил один из работников. – Жили куры без окон и еще проживут… Не барышни, чай…
Среди мужиков послышался смех, но я резко подняла руку, и они замолчали.
– Окна можно снять с флигеля, который стоит пустой. На их место приколотите доски, чтобы дыры взгляд не смущали. Здесь они сейчас важнее. Солому на крыше заменить на свежую. Понятно?
– И еще, – подруга поманила их пальчиком к небольшой дыре, из которой куры выходили на улицу. – Нужно построить загон, чтобы они не бегали по двору и тем более, чтобы я их не видела на огороде!
Оставив работников переваривать все наши распоряжения, мы полезли в куриный «дом», чтобы, так сказать, рассмотреть каждую мелочь.
– Ужас какой! – возмущалась Таня, закрыв нос пальчиками. – Здесь хоть и убрали, а все равно вонь стоит! Срочно вентиляцию нужно делать!
– Сделаем, Софья Алексеевна, не волнуйтесь, – я покачала головой, глядя на малюсенькое окошко, покрытое толстым слоем грязи. – Бедная птица…
– Да здесь и обогрева нет! Как же они зимой?! – не переставала возмущаться Таня, проверяя поилки и гнезда. – Вот что я тебе скажу, здесь без ежовых рукавиц не обойтись!
После птичника мы пошли в конюшню, чтобы проверить наличие или отсутствие транспортного средства. Ведь нужно же было как-то добираться на базар.
Оно было. Старая, облезлая коляска с залатанным откидным верхом и потрескавшимися сидениями.
– Вот это роскошь… – протянула Таня, обходя сие великолепие. – Надеюсь, это не развалится по дороге?
– Не развалится, – раздался мужской голос, и из полумрака вышел высокий худой мужчина лет пятидесяти. – Я ее ремонтирую постоянно. Что делать если батюшка ваш, упокой Господь его душу, продал все подчистую!