Алексей смотрел на коллегу, дожидаясь ответа. Его руки дрожали и по щекам текли слезы. Чаще всего сдержанный, он редко показывает свои эмоции, замкнувшись и сосредоточившись на работе после смерти жены. Являясь ведущим инженером в Альвероне, он занимается разработками в области кибернетики и биоинженерии. Его лицо, чаще всего серьезное и сосредоточенное, сейчас было пронизано болью. Болезнь дочери стала для него ударом, который он не смог принять.
Евгения смотрела на Алексея холодно и по ее взгляду можно было понять, что она обдумывает все, что только что услышала и взвешивает все «за» и «против». На ее остром лице с резкими чертами читается заинтересованность. Опустив взгляд на монитор, она поправила короткие, темные, аккуратно уложенные волосы и сказала:
– Хорошо.
– Что?
– Я говорю, хо-ро-шо. – Повторила Евгения по слогам. – Привози Есению завтра утром. Нужно будет подписать документы, провести кое-какие анализы и, если все пойдет по плану, можно будет приступить к лечению.
– Да, конечно, я привезу ее. – Подскочил Алексей, не веря своим ушам. У него получилось. У него появился шанс на спасение дочери. – Спасибо.
– Пока не за что благодарить. Буду ждать вас завтра в 7:00 здесь.
– Хорошо, – Алексей подошел к входной двери и открыл ее, когда Евгения окликнула его:
– И да, самое главное, о нашем разговоре и эксперименте никто не должен узнать, ни в компании, ни тем более за ее пределами. Надеюсь тебе не нужно напоминать о секретности.
– Да, безусловно. Никто не узнает.
– Договорились. – Евгения опустила глаза на монитор и начала, что-то печатать.
Алексей вышел из кабинета и воодушевленный с надеждой в глазах зашагал по коридору к выходу. Уже завтра утром, он заберет дочь из больницы и спасет ее.
Алексей стоял у двери палаты Ленинградской областной клинической больницы, не решаясь войти. Каждый взгляд на дочь был для него ударом. Дрожащей рукой он отворил дверь. Внутри царил запах дезинфекции, и тусклый свет ламп отражался от белоснежных стен. Здесь, казалось, время стояло на месте.
Алексей зашел в палату и посмотрел на дочь. Лицо ее было бледным, а глаза закрыты, будто она все время пребывала в состоянии сна, которое невозможно было нарушить. Только шум приборов и бесконечный монолог сердца на экране нарушали тишину.
– Есения, – его голос прозвучал слишком громко в этой безмолвной тишине, – мы уходим отсюда.