Он пытался что-нибудь сказать, но язык отказывался повиноваться.
– Ладно… пропустим сложную процедуру приветствия, тебя не затруднит впустить меня и подать вешалку для пальто?
– Да, да, конечно, сейчас, я не могу поверить, что ты здесь… – он суетился, как смущенный подросток, забрал пальто, ругая себя за то, что не помог его снять…
Она с улыбкой сказала: «Ты так странно выглядишь, тебе просто необходима чашечка чая, с твоего разрешения, пойду приготовлю…»
А он… При виде ее изящной фигурки, бесконечных ног в туфлях на тонких шпильках, чарующей мягкости движений и голоса, уносящего в сказку о сиренах, он терял и голову, и себя, и он не знал, хватит ли у него смелости рассказать о своих чувствах…
19. Вbпоисках волшебства…
Мелодичный перезвон дверного колокольчика впустил в уютное тепло маленького книжного магазинчика морозный воздух и изящную девушку, похожую на снежного эльфа. Она приветливо улыбнулась и поздоровалась с продавцом и хозяином в одном лице, как будто попавшим сюда из прошлого века. Впрочем, и сам магазинчик не был похож на современные книжные магазины, сверкающие белизной стен и полок, заполненных яркими глянцевыми обложками и пропитанные запахом типографской краски. Букинистическая лавка пахла уютом старых страниц, лавандой, украшающей витрину, мечтами, витающими среди потертых корешков, булочками с корицей и кофе, который приносили из соседней кофейни завсегдатаи, чтобы спокойно выпить чашечку и поговорить о книгах.
Редкое издание в подарок для друга уже ждало ее, но почему-то сегодня ей захотелось побродить среди книг. Вдруг ее взгляд остановился на знакомой обложке – это был роман Шарлотты Бронте Джейн Эйр. Она взяла книгу в руки и поняла, что сегодняшний вечер она проведет за чтением любимой книги с чашкой ароматного чая.
Расплатившись за покупки, она снова нырнула в морозные объятия вечера, прижимая драгоценные свертки и радуясь, как ребенок.
И, едва зайдя в дом, она отправила сообщение: «У меня для тебя есть подарок…»
Он задумчиво смотрел в окно, за которым стремительно опускались сумерки, превращая конфетные краски заката в чернично-бархатное одеяние луны. А в голове крутились строки, неисчислимое множество слов, едва ли способных передать то, что он чувствует. Рифмы звучали мелодией бесконечной любви и оставались на листках бумаги. Он записывал воспоминания и сладкие мечты, иногда грустил, и тогда колючая безнадежность царапала сердце, но чаще это была прочная нить из «скучаю» и «люблю», которая связывала его с неповторимой и прекрасной мечтой…