Переболь - страница 10

Шрифт

Интервал

и за кого – в ответе?

кому я мор, а кому

благодатью небесной роздан?

что получаю: стерню

или спелых колосьев звезды?

А что я сею, сеятель, в этой людской пустыне?

Расту ли сам из себя? Удобряю себя другими?

Как отделяю потом от сора и плевел – зёрна?

И как решаю, чему расти, а кто будет сорван?

Когда я – колос такой же – беру не по силам много,

не ошибаюсь ли я в чувстве силы и чувстве бога?

[Рассказывай мне жизнь]

Рассказывай мне жизнь и привози с собой

сквозной её сюжет, подсмотренный в отъезде.

Я буду ворошить детали: сердца сбой,

едва заметный взгляд, любовь в случайном жесте.

Рассказывай мне, что из этого смешно,

что требовало сил, что оказалось в прошлом.

Когда стихала ночь, твоё включив окно,

и поцелуи чьи ты сохранишь на коже.

Рассказывай мне всё, ну правда, расскажи,

зачем ещё мы есть, когда не можем душу

с собою привезти и рассказать, как жизнь,

которую готов хоть кто-нибудь послушать.

[Либо-либо]

Либо-либо, аморе-аморе, любой любовь.

Делай вовремя выбор не делать поспешный выбор.

Два из двух.

Но – не «либо я остаюсь собой,

либо…»

Зачерпнуть пустоту, из которой слова растут,

разделить её надвое, слов из двоих собрать в ней.

Либо-либо, аморе, иначе ни там, ни тут.

Никому не хватит.

Либо я остаюсь собой, либо вечный сбой

там, где я собой не остаюсь, принимая выбор.

Либо-либо, аморе-аморе, любой любовь.

Два из двух.

Все любовь, я – любовь,

а не либо-либо.

[Когда при ней разверзся март]

Когда при ней разверзся март, она хренела не зажмурясь:

подумаешь – сойти с ума, подумаешь – вернуться в разум.

И молчаливый диалог на третьем круге был докурен,

но не закончен, и всплывал в любой напомненной ей фразе.

Устав орать внутри себя, орать наружу, снова внутрь,

она смеялась надо всем, потом – от ярости рыдала.

Когда при ней разверзся март, глотая медленно минуты,

она смотрела не моргнув, что он преподнесёт ей дальше.

На долгой выдержке весна не может продолжаться вечно:

когда-то пленку зажуёт и время схлопнется с нахлёстом.

И вот тогда предел всему, хана, раздолье человечье —

она ответит всей собой на наболевшие вопросы.

Пока она глядит на март не жмурясь, будто это вызов.

Пока она глядит в себя, поскольку это – вызов тоже.

Подумаешь, со дна стучат, подумаешь, час бездны близок.

Следующая страница