«Погодите-ка, – пронеслось в голове у Найда, – такой аттракцион невиданной щедрости неспроста. Что-то явно не так. Но что?»
– Рабочая ли она? – прошептал Найд Рамису, отклоняясь от окошка, – А то повесят на меня поломку…
Рамис скривился и пожал плечами.
– Ну! Подпись ставь, бери остальное и иди! Очередь тут собрали!
Найд, не обращая внимания на недовольные вопли учетчицы, спокойно включил рацию и дождался, пока загорится световой индикатор. Хотя бы работает. Тут подвоха нет. Поставив подпись, он отошел от окошка. Сложил налобник и рацию внутрь каски, чтобы было удобнее нести. И направился вслед за Рамисом – в раздевалку.
– Мужики, погодьте!
К ним подбежал лопоухий веснушчатый пацан, Юрец – так его все в бригаде называли. Он все как-то пытался приучить их к своему настоящему имени, но оно было настолько труднопроизносимое, что его просто-напросто переименовали. Юрец смирился. К тому же, он был самым молодым не только в этой бригаде, но и среди прочих шахтеров. Куда уж ему права качать против ветеранов?
В пятнадцатой бригаде было раньше десять человек, потом осталось восемь – после того, как двое шахтеров ушли на заслуженную пенсию. Правда, без привычного занятия те двое быстренько спились и совсем сдулись. А что еще делать в Вероне? Рабочий городок, развлечений не так-то уж и много, а что им, почти старикам, будет интересно? На качелях кататься? Это для детей. В кино ходить? Разве что, но показы фильмов скорее редкость, чем регулярное развлечение. Гулять по пыли и зною? Тоже занятие так себе. Телевизоров в домах у простых работяг не водилось. Вот и оставалось – газету читать, алкоголь хлебать да за жизнь тяжелую тереть. Ходили, правда, в Вероне и разные запрещенные вещества – но ими больше подростки баловались. Старики относились к такому с опаской. Впрочем, даже не столько из-за вреда здоровью – обычный табак курили все поголовно, сколько из-за возможных штрафов со стороны администрации города. Любое курево, не являющееся табаком, было строжайше запрещено. Но все равно просачивалось, несмотря на принимаемые меры.
Когда из бригады ушли те двое, к ним поставили Юрца. Среди шахтеров бытовало поверье, что в бригаде обязательно должно быть четное количество человек – иначе жди беды. Но в диспетчерском пункте поверья шахтеров не разделяли, а потому был прислан к ним один только Юрец, и в бригаде их стало девять. Юрец понимал, почему на него так угрюмо смотрят и молчат – Найд уже успел ввести его в курс дела, но изменить ничего не мог. Даже если бы Юрец захотел уйти с шахты, не смог бы – договор всегда подписывался минимум на год, а учитывая сложности с распределением, сменить работу было довольно трудно. Таковы правила. Уйдешь раньше – плати неустойку. Денег у пацана, разумеется, не было – так что же ему оставалось? Пахать, пока не выйдет срок, прописанный в договоре. Ну, или надеяться, что в бригаду придет кто-то еще, и число шахтеров станет вновь четным. Юрец крутился, как мог, и старался выложиться на двести процентов – наверное, чтобы доказать остальным, что он не «плохая примета».