Каждый звонок из клиники заставлял сердце замирать от надежды, которая тут же обрушивалась в пропасть отчаяния, когда оказывалось, что донор не подходит. То группа крови не та, то размер сердца слишком большой, то HLA-антигены не совпадают… Каждый раз – как удар под дых.
Надежда теплилась еле-еле, как последняя искра в затухающем костре. Я вложила все свои ресурсы в экспериментальное лечение – клеточную терапию. Мне ввели стволовые клетки, которые, по словам доктора, должны были стимулировать регенерацию сердечной ткани, выиграть для меня немного времени, которого хватит, чтобы дождаться подходящего донора.
Если этого не случится… ну, я не знаю, что буду делать. Я не хочу умирать… Не успела даже пожить по-настоящему…
Злость на эту проклятую болезнь, отчаяние и слабая искорка надежды – всё это бурлило внутри, разрывая меня на части. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на том, что сейчас важно.
– Лиана, ты же понимаешь, что… – начал доктор Робинс своим спокойным, ровным голосом, но я не выдержала и перебила его. Не хотела снова слышать эти уклончивые фразы.
– Просто скажите правду, доктор!
Он медленно опустил результаты моих последних обследований на стол. Тяжёлый вздох вырвался из его груди, взгляд метался между бумагами и моим лицом. В этот миг я всё поняла без слов. Ощущение было разрушительным, как будто в меня врезался грузовик на полной скорости. Мир вокруг померк, оставив лишь гул в ушах и тупую боль в груди.
– Прости, Лиана, но лечение не принесло ожидаемых результатов. – произнёс он тихо, почти шёпотом.
В его взгляде читалось сострадание, словно просил прощения за то, что не в силах изменить эту жестокую реальность. Но доктор Робинс всего лишь врач, а не волшебник, способный исцелить любую болезнь. И я это понимала. Где-то глубоко внутри. Под толщей отчаяния и страха.
В кабинете воцарилась такая тишина, что моё дыхание казалось оглушительным шумом, а каждый удар сердца – грохотом барабана, отсчитывающего последние секунды моей жизни. Слёзы начали скапливаться в уголках глаз, застилая пеленой окружающий мир, но я сдерживала их, изо всех сил цепляясь за остатки самообладания. В горле пересохло, образовался тугой ком, который мешал дышать. Руки дрожали, как у наркомана в ломке. Каждый вдох давался с огромным усилием, будто лёгкие были наполнены свинцом, а сердце билось так сильно, что я на мгновение испугалась: а вдруг оно не выдержит и откажет прямо сейчас, раздавленное тяжестью этой новости?