Гидеон яростно вздрогнул, услышав имя, но немец даже ухом не повел.
– Ваша посылка у меня, – язвительно продолжил Эббершоу.
Ему почудилась некая перемена в тусклых глазах Долиша, пока тот вместе с сообщником внимательно слушал.
– Утром, прежде чем вы имели наглость запереть нас здесь, я уничтожил ее содержимое, бросив в камин в собственной спальне. – Эббершоу замолчал, затаив дыхание: правда вышла наружу и теперь его судьба была в их руках.
Ответ немца был столь же холоден и официален:
– Положение таково, что я не склонен верить на слово. Знали ли вы, что после каждого преступления, вызывающего большой общественный интерес, не меньше четырех-пяти идиотов приходит в полицию с повинной? Вы напоминаете такого же идиота, доктор Эббершоу, не в обиду вам. – Он рассмеялся, и в сочетании с ничего не выражающим лицом этот смех казался каким-то нечеловеческим.
Эббершоу сунул руку в карман и вынул красный бумажник. К его удивлению, ни Долиш, ни двое его подчиненных не выдали никаких признаков узнавания. С чувством, близким к ужасу, он понял, что не таким они представляли вместилище своих драгоценных документов. Ему пришлось открыть бумажник и выложить перед Долишем на стол свои документы. Он сказал:
– Документы, которые вы искали, были спрятаны за подкладкой этого бумажника. Я распотрошил его и сжег содержимое.
После его слов на миг воцарилась тишина, а затем Гидеон взял бумажник изящными бледными пальцами и резюмировал, обращаясь к немцу:
– Он слишком мал.
Невозможно было представить, о чем думал Долиш.
– Если вы не лжете, молодой человек, – сказал он, не сводя глаз с Эббершоу, – тогда объясните, почему посчитали нужным уничтожить документы? Вы ознакомились с ними?
– Они были зашифрованы, – угрюмо сказал Эббершоу.
Гидеон бросил на него быстрый взгляд из-под густых бровей, а затем повернулся к Долишу:
– Зашифрованы?
Немец по-прежнему смотрел не на него, а на Эббершоу.
– Возможно, там было зашифрованное сообщение, – сказал он, – и вы его уничтожили. Но не думаю, что это как-то связано с моими делами здесь, разве что… – И тут он впервые за весь разговор повернулся к Гидеону. – Кумб, – сказал он с мрачной свирепостью, – а что, если он все-таки преуспел?
Гидеон вздрогнул.
– Обманул нас? – спросил он и тут же притих.
– Неясно, – гневно сказал немец. – Я не верю в россказни этого глупца – его интересует только девчонка. Уитби уже вернулся?