Но больше всего Эббершоу беспокоило положение Мегги. Какой бы ни была его собственная судьба, девушке вряд ли позволят уйти: она слишком много знает. В конце концов, Долиш считал, что другие гости пребывают в неведении относительно того, что происходит. Кэмпиону даже удалось убедить их, что он действительно глуп и безобиден; им было невдомек, что Эббершоу и Прендерби его разоблачили.
Таким образом, шансы на освобождение Мегги были очень малы, и Эббершоу чувствовал головокружение при мысли о том, на что эти люди могли обречь ее. Однако побег представлялся невозможным, и в комнате не нашлось ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия при надобности. Окно, даже будь оно достаточно большим, чтобы в него пролез взрослый человек, выходило на обрыв высотой не меньше семидесяти футов.
Похоже, им не оставалось ничего другого, кроме как сидеть и смирно дожидаться следующего хода Долиша.
За целый день не случилось ничего, если не считать заунывных гимнов, возвещающих кару, в исполнении миссис Мид. Настроение пленников было прескверным. Наконец начало смеркаться.
Очевидно, Уитби еще не вернулся. Эббершоу предположил, что у него возникла необходимость объясняться с людьми из крематория, и в том случае оставалась вероятность, что полиция все-таки узнает о происходящем в Блэк-Дадли. Джордж задавался вопросом, что сделает в таком случае Долиш: расправится ли он с пленниками или просто пустится в бега со своей бандой, рискуя быть обнаруженным?
Эббершоу пытался подытожить все, что знал об этом человеке. На первый взгляд, ходившие о Долише слухи и собственный опыт Джорджа указывали на то, что их с Мегги все же заставят замолчать. Эта перспектива представлялась ему очень мрачной.
Но затем внезапно произошло нечто такое, что заставило его сердце бешено забиться от новой надежды; пленники вскочили, устремив взгляд на дверь и напряженно пытаясь уловить хоть какой-то звук.
И звук, весьма необычный, донесся из комнаты миссис Мид.
То был тихий скрежет, за которым последовал взрыв пронзительного негодования старухи, а в следующее мгновение ясный и отчетливый фальцет взбудораженно заговорил: «Все в порядке, моя дорогая мадам, я вовсе не из страховой компании!»
Мегги схватила Эббершоу за руку:
– Это же Альберт Кэмпион!
Эббершоу, тоже безошибочно узнавший этот голос, кивнул. Он подошел к межкомнатной двери, осторожно постучал и прошептал: