“Кто это сделал?! Да я вас всех…!”.
Все замерли, ожидая неминуемой расплаты. После оглушительного вопля из кабинета воцарилась мертвая тишина. Все взгляды были прикованы к двери, словно к жерлу вулкана, готового извергнуть лаву гнева и ярости. Из кабинета вылетел фуражкой вперед какой-то зачуханный прапорщик, с лицом, перекошенным от злости. Он окинул толпу призывников бешеным взглядом, выискивая виновника.
“Кто это тут у нас художником заделался?! – проорал он, брызжа слюной. – Я тебе сейчас так нарисую, что мать родная не узнает!”
Прапорщик принялся метаться по залу, как крыса в бочке, выискивая жертву. Его взгляд остановился на Риккардо, который, как назло, стоял ближе всех к двери и имел самый невинный вид.
“Ага! Попался, голубок! – заорал прапорщик, хватая Риккардо за шиворот. – Это ты тут у нас каляки-маляки разводишь?!”.
Риккардо попытался оправдаться, но прапорщик не слушал. Он тащил его к кабинету, приговаривая:
“Сейчас ты у меня это стекло языком отполируешь! ”
Ван и Билли переглянулись. Понимая, что сейчас начнется полный беспредел, они решили вмешаться.
«Товарищ прапорщик! – крикнул Билли, выступая вперед. – Разрешите доложить! Мы с ним были! Это всё случайность!».
“Случайность, говоришь?! – прорычал прапорщик, переводя взгляд на Билли. – Ну, тогда вы оба будете стекло лизать!”.
Тут вмешался Ван.
“Товарищ прапорщик! – сказал он, стараясь говорить, как можно вежливее. – Мы готовы возместить ущерб. Мы сейчас же отмоем это стекло!”.
Прапорщик на секунду задумался. Ему, конечно, хотелось поиздеваться над призывниками, но перспектива получить чистое стекло тоже была заманчивой.
“Ладно, – сказал он, немного смягчившись. – У вас есть пять минут. Если через пять минут я не увижу здесь блестящего стекла, то пеняйте на себя!”.
Прапорщик отпустил Риккардо и отошел в сторону, злобно поглядывая на них. Ван, Билли и Риккардо принялись отмывать стекло. К счастью, у Вана в рюкзаке нашлась влажная салфетка. Они принялись тереть стекло, как проклятые, стараясь успеть до истечения срока… Едва Ван, Билли и Риккардо успели кое-как оттереть стекло, как за их спинами возникла фигура, от которой по спине пробежал холодок. Это был куратор – тип в идеально выглаженной форме, с каменным лицом и взглядом, пронизывающим насквозь. Он стоял молча, словно смерть с косой, терпеливо ожидая, когда они соизволят обратить на него внимание. Прапорщик, заметив его, тут же вытянулся в струнку и отдал честь: