Джо вновь нахмурилась, стараясь спрятать своё смущение так глубоко, словно зарывая его в землю, чтобы острые когти Иварта ни при каких обстоятельствах не смогли его достать и выставить на всеобщее обозрение.
– Я хотел бы сказать, – продолжал он, медленно облокотившись на полированный стол и сцепив свои изящные, аристократичные пальцы, – что в твоём возрасте мир способен обрушиться на тебя со всей своей жестокостью. Твоё восприятие сейчас… слишком острое, и ты видишь вещи в более ярком и болезненном свете, а бремя вины, которое ты несёшь на своих хрупких плечах, безмерно тяжело, и может сломать тебя.
Она, словно оглушённая, подавила тихий стон, готовый сорваться с её губ.
– Ты называешь это острым восприятием? – язвительно бросила она, насмешливо приподняв бровь. – То, что ты безжалостно выдавливаешь из самой души, пока не станет невыносимо больно и не останется ничего, кроме пустоты? Мне кажется, гораздо проще игнорировать всё, закрыв глаза и заткнув уши, чем пытаться осознать свои ошибки и глупости, совершённые за эти долгие годы. Века.
Он, словно оценивая её состояние, с пристальным вниманием рассматривал её, и его проницательные, словно рентген, глаза казалось, проникали в самую суть её измученной души. Ей даже показалось на мгновение, что он каким-то образом расправляет её сломанные кости, возвращая ей способность двигаться и дышать.
– Я тоже проходил через это, – тихо и почти незаметно для неё заметил он, словно делясь сокровенным секретом. – Если бы эта острая боль осталась со мной навсегда, если бы я продолжал ощущать её в полной мере…
Он, вздрогнув, покачал головой, словно отгоняя от себя болезненные воспоминания, которые продолжали преследовать его.
– Я бы просто не выжил, – закончил он, и в его голосе прозвучала неприкрытая горечь.
Рыжеволосая, поражённая его признанием, смотрела на него, чувствуя, как тёмные волны прошлого накатывают на неё, грозясь поглотить с головой. Боль может быть разной, об этом она знала не понаслышке, но всё же, в том, что она сейчас чувствовала, был какой-то смутный намёк на путь к возможному возрождению, к началу новой жизни, пусть и в кромешной тьме. Они оба сейчас находились в этом месте, словно в западне, и, возможно, если приложат усилия, смогут найти что-то общее, какое-то слабое, но, всё же утешение в этой пугающей, обволакивающей тьме.