Принимая уютное тепло своей роскошной постели, Иварт, словно отголоски прошлого, невольно чувствовал, как нежно и доверчиво сопит рядом Нигма, словно тихий ангел. Он вновь, словно навязчивую мелодию, начал размышлять о том, какой необыкновенной была его любимая сестра. Их знатный род, из поколения в поколение, верно служил всепоглощающему хаосу, как и их предки, вполне довольные своей скромной, но важной ролью. Но Ивэлль… она всегда выделялась на их фоне, была совершенно другой, словно соткана из лунного света. Он, несмотря на все свои усилия, никак не мог понять, почему она настолько не похожа на него и их уважаемых родителей. Ответы на свои многочисленные вопросы его родители, по какой-то совершенно непонятной для него причине, категорически отказывались давать, словно оберегая от страшной правды. Лишь много позже, повзрослев и поумнев, он, наконец, осознал: его милая сестра была истинным олицетворением долгожданного баланса сил, таинственным ключом к тому первозданному, неукротимому хаосу, который неудержимо манил его к себе с такой невероятной силой.
«Ты пойдёшь за мной, Ивэлль? Ты моя любимая сестра, стань моей верной союзницей, и мы вместе завоюем мир», – настойчиво восклицал он, словно произнося древнее заклинание.
«Нет, мой дорогой брат. Мне совершенно не нужен мир, поглощённый бесконечным хаосом и разрушением. Ты же знаешь, что для существования вселенной необходим хрупкий, но верный баланс сил», – спокойно отвечала она, глядя на него с грустью.
Он отчётливо вспомнил, как отчаянно, надрывно кричала его бедная сестра, а он, словно садист, с наслаждением внимал её мучительным крикам, словно слушал прекрасную музыку. Как, словно вампир, забирал её животворящую силу, отчаянно стремясь приблизиться к своей заветной цели. Любил ли он её по-настоящему?
«Я, конечно, любил её. Но, отец, она сама не захотела стать моей верной союзницей и разделить со мной власть», – твердил он как мантру, пытаясь оправдать себя.
В его отравленном сознании вновь и вновь звучали слова матери: «Ты хуже всех чудовищ, которых я когда-либо знала!» – этот горький упрёк, словно тяжёлый груз, неустанно давил на его истерзанное сознание.
Он был законченным изгнанником, никому не нужным и брошенным, словно сломанная игрушка, поскольку всё ещё одержимо искал высшие, непостижимые силы, безвозвратно забыв о своей любимой семье, которая когда-то, очень-очень давно, была для него важнее всего на свете.