В садике у нее была любимая нянечка, тётя Шура. Она не принуждала пить рыбный жир и не настаивала на молочном киселе с омерзительным запахом, от которого кружилась голова. Вместо этого часто баловала чем-то вкусным. В садике был и мальчик-хулиган, который рядом со Светой вдруг становился тихим и послушным.
На их улице было всего 4 дома. Родительские голоса за стеной, звуки работающего завода за окном. Всё это было когда-то… Мама работала химиком в лаборатории на бумажно-целлюлозном заводе, отец на производстве.
– Не догонишь! – Света выкрикнула это на бегу, резко свернув за угол.
– Догоню! – заорал Витька, с размаху перепрыгивая через поваленный забор.
Мальчишки мчались за ней, но Света знала: если свернуть к старому сараю, можно успеть спрятаться. Она затаилась за стеной, сдерживая дыхание.
– Ну всё, поймал! – Витька схватил её за локоть.
– Ага, щас! – Света вывернулась и с хохотом побежала дальше.
Всё, что нужно для счастья – ветер в лицо, босые ноги и друзья, которые гонятся за тобой не хуже героев из кино. Она любила это – свободу, ветер в волосах, звонкий смех друзей.
Недалеко от школы был парк с каруселями и тиром. Каждый день после уроков Света спешила туда. В тире ее уже ждал пожилой инструктор – с блестящей лысиной и добрыми глазами. Без лишних слов он подставлял деревянную лестницу, чтобы девочка могла дотянуться, давал ей пневматическую винтовку и отсчитывал пульки, купленные на сэкономленные с обедов деньги. Потом, в старших классах, она была лучшей в школе по стрельбе.
Особый вкус был у дней, проведенных в гостях у бабушки с дедушкой. Деда Леша, добрейшей души человек, был её самым близким взрослым другом. Бабушка вышла за него в пятьдесят. Родной дед Светланы не вернулся с войны.
Жили они в деревянном доме с огородом и простым уличным туалетом. Света спала на печи – той самой, где бабушка варила щи, пекла картошку и готовила великолепную кашу в чугунках.
Дедушка смастерил для нее самодельные качели, брал на рыбалку, катал на велосипеде. Эти поездки превращались в настоящие приключения. Часто они поднимались на холм с могилой неизвестного солдата, чуть заросшей мхом. Лежа на душистой траве посреди поляны, усыпанной земляникой, они закрывали глаза, прислушиваясь к шелесту травы, пению птиц и жужжанию стрекоз, вдыхали ароматные цветочные запахи, болтали обо всем на свете, а потом рассматривали в небе причудливые облака.