Уехать за границу в советское время можно было только после получения многочисленных положительных рекомендаций комсомольских и партийных органов. По порядку: от первичной комсомольской организации до Комиссии по выездам за границу при ЦК КПСС, находящейся в здании на Старой площади. В нашем случае это была следующая цепочка рекомендаций: комсомольская организация семинарской группы, комсомольская организация курса, комсомольский комитет института, партком института, а поскольку наш Институт стран Азии и Африки является частью МГУ, то, соответственно, комсомольский комитет МГУ, партком МГУ и только потом Комиссия по выездам за границу при ЦК КПСС. В тот памятный день мы как раз добрались до парткома ИСАА.
В этот трагический для страны, мирового коммунистического движения и всего прогрессивного человечества день – 10 ноября 1982 г. наши кандидатуры как раз и должны были рассматривать на парткоме ИСАА. Такое горе, а студенты раньше времени сбежали с овощной базы! Председателем парткома был завкафедрой английского языка – заслуженный преподаватель, ветеран Великой Отечественной войны, партизан, орденоносец по прозвищу Череп, поскольку был лыс. Черепа не любили. Вообще на кафедре английского языка бытовало мнение, что студенты тратят все свои силы на основной восточный язык в ущерб английскому. Поэтому к студентам надо применять жесткие меры, мотивируя свою позицию доводом: еще неизвестно, какой язык вам больше потребуется в будущей жизни – восточный или английский. А ведь, возможно, они были и правы! Череп часто зверствовал на экзаменах. Экзамен принимали обычно две преподавательницы[1]: одна из своей группы, вторая – из параллельной. Была примерно следующая статистика оценок: 4, 4, 3, 5, 4…. и тут заходит в класс Череп: 2, 3, 2, 2, 3, 2. Череп уходит: 4, 4, 3, 4, 4, 5.
На партком вызывали по одному. Дошла и моя очередь. Череп долго выпытывал, как же так получилось, что мы ушли с важного мероприятия, кто это придумал, кто был зачинщиком. Я, потупив глаза, все твердил одно и то же, что электричество отключили, вот свет и погас, а без света работать невозможно, взяли да и ушли сами по себе, без всяких зачинщиков. А тот все свое гнет и гнет, что не может быть такого, должен быть тот, кто первым придумал и предложил уйти, скажи имя зачинщика. Я думал про себя: «Вот гад! Хочет, чтоб я кого-нибудь заложил». Под конец Череп сказал: «Вот другие-то не ушли, это получается, что ты как бы своих товарищей в бою бросил. Я бы с тобой в разведку не пошел». У меня так и вертелось на языке сказать заслуженному преподавателю, ветерану, орденоносцу, что и я бы с ним в разведку не пошел, если что, он меня первым бы и заложил. Но промолчал. Сбежавшим с базы положительную рекомендацию на поездку за границу партком не дал.