– Гиваргис, я знала, что ты мужественный и не поддающийся невзгодам человек, – Лия-Тарбит с Чензиро затаив дыхание слушали повествование бойца, – но даже не догадывалась, что судьба свела меня с героем, чьему отважному и доброму сердцу можно позавидовать.
Друг мой, нужно завтра же, точнее уже сегодня, забрать отсюда наших друзей. Сможешь ли ты достать осла или верблюда, чтобы перевезти Чензиру и щенков Гилы, сами они точно не доберутся.
– Я попробую договориться с одним из караванщиков, чтобы он помог мне. Но, сама понимаешь, это зависит от самих купцов, может статься, что подобная услуга нарушит их планы. Конечно, мы хорошо знакомы, но…
– Если ты не найдешь способа забрать их, – Лия, подумав немного, продолжила, – обратись за помощью к Адине, моей матери. Попроси ее, чтобы она отправила сюда Зилпу, ту девчонку, что вчера сопровождала меня, и ослика. Будет лучше, если отец не узнает о твоем визите. Днем он обычно работает на участке, так что дома будет только Адина со служанками. Уже совсем светает, Гиваргис. Скоро придется отправляться к колодцу, а ты ведь совсем не спал. Извини, что пришлось лишить тебя отдыха.
– Все в порядке, Лия. С твоего разрешения, я прихвачу что-нибудь на завтрак и отправлюсь искать способ побыстрее переехать отсюда.
Светало. Гиваргис отправился к колодцу, надеясь на успех в переговорах с караванщиками. Очертания предметов проступали все четче, звуки просыпающей жизни все яснее доносились из-за стен загона. Лия и Чензира, оставшись вдвоем, молчали. Усталость прошедшей ночи отбивала всякую охоту двигаться и разговаривать.
Солнце поднималось все выше, а оставшиеся в загоне измученные долгой ночью Лия и Чензира застыли в неподвижности. Просто не было сил подняться и заняться хоть чем-либо. Так хорошо было просто бездельничать на прохладном ветерке под ласковыми лучами утреннего солнышка, пока они не превратились в палящие стрелы, терзающие тела и заставляющие искать спасительную тень.
Первой очнулась от этого сна наяву Лия-Тарбит, со вздохом поднявшаяся на ноги. Молодому мужчине невольно пришлось впервые наблюдать не какие-то осмысленные действия человека, а выполнение безо всякого принуждения совершенно бестолковых движений. Наклоны, растяжки, резкие повороты и прыжки заставляли Чензиру широко открытыми глазами наблюдать за невиданным ранее танцем. Если же учесть, что это беспрерывное движение выполнялось в разорванном платье, и обнаженные ноги демонстрировали свою стройность и красоту, то можно было понять ошарашенное состояние молодого человека.