– И тогда он выйдет, а ты…
– А я уйду. Даже если забыть о том, что я не смогу до конца исполнить наш великий долг… Честно говоря, я еще не готов умирать, да еще таким скверным способом.
Дэмьена начало ощутимо потряхивать, а Пустота в Комнате завыла в томительном предвкушении. Неужели этому суждено свершиться? Неужели… Однако оставшиеся вопросы все еще не давали поверить в чудо.
– Но я же побочная ветвь! А как же Марк? Оливер? Почему ты не можешь передать заключенного им?
– Ты разучился считать, мальчик мой? Оливеру всего лишь тринадцать! Он станет настоящим Тюремщиком только через годы, а речь идет о днях!
– А Марк? – с фамильным упрямством не сдавался Дэмьен, хоть всем своим существом жаждал, чтобы и старший кузен оказался не годен.
– Марк… Грасса сгубила его разум и волю. Он не удержит заключенного даже пару недель. Когда пошли слухи, что ты жив и прячешься в Пасмурной зоне… Я… Это было таким облегчением! Последний месяц агенты Тайной полиции постоянно следили за тобой. Даже сделали несколько снимков. Не слишком удачных. Ты изменился, мальчик мой, и я боялся поверить, боялся ошибиться. Но последнее фото, самое крупное и четкое, мы получили сегодня рано утром. И тогда стало действительно ясно, что ты – это ты.
– Но, дядя, я ведь не учился… Меня не готовили… Я… Я согласен!
– Не ждал от тебя другого, – хмыкнул консул, возвращая Дэмьена в привычный мир. – Забирай его, Бертран. Если он в порядке – утром начнешь процедуру перевода. Ах да…
Консул взял чернильную ручку и, размашисто подписав помилование, протянул его первому министру.
– Если все пройдет хорошо, завтра он ужинает со мной. Нам есть, что обсудить. Наедине.
Глава 3
Особняк семьи Тюремщиков располагался совсем рядом с консульской резиденцией, так что долго идти Дэму не пришлось. И это было к лучшему, поскольку силы у него совершенно иссякли: сказывались кровопотеря и предельное напряжение последних дней. Верхний пролет лестницы Дэмьен одолевал с таким трудом, что идущий впереди Бертран остановился, поджидая племянника, и пристально вгляделся в него.
– Что с тобой?
Дэмьен понял, что о его ранении дяде не доложили. Еще бы, в своей гордыне он это тщательно скрывал, не желая показывать слабость. Но был предел даже его ненормальной выносливости.
– Прости, дядя, я…
Дэмьен успел ухватиться за перила и сползти по ним на последнюю ступень лестницы, перед тем как сознание милостиво покинуло его.