В ординаторской я нахожу ящик с замком. Приходится над ним потрудиться. Луплю со всей силы дужкой от кровати. Грохот стоит такой, что слышно, наверно, на несколько кварталов. Наконец мне удаётся расшатать дверцу. Я подсовываю дужку в образовавшуюся щель. Ну давай, ещё немного. Щель становится шире, и мне удаётся сдёрнуть дверцу с петель.
Внутри почти ничего нет. Зачем вообще было закрывать? Нахожу упаковку стерильного бинта, два блистера каких-то таблеток и несколько упаковок с ампулами физраствора. Отламываю стеклянные верхушки ампул и жадно всасываю солоноватую жидкость. Этого мне хватит на какое-то время.
Возвращаюсь в «гнездо», но долго не могу уснуть. Постоянно мерещатся какие-то звуки. Думаю о Белой. Что ей здесь нужно? Болит нога. Лью антисептик, жду, оборачиваю бинтом. Становится лучше, и я проваливаюсь в отвратительный, липкий сон. Мне снится, как я брожу по больнице и ничего не происходит. Я что-то ищу, но не могу найти и выйти тоже не могу. И так круг за кругом.
Наконец я просыпаюсь. Ещё темно. И холодно. Явно слышен какой-то звук. Шаги? Шёпот? Дождь. Подхожу к окну – зябко. Дождь идёт с равномерным спокойным стуком. Ставлю на подоконник погнутую больничную утку. Жду, пока наберётся немного, ополаскиваю, снова набираю и пью. Вода холодная, сладковатая. Вдали колышутся красно-багровые языки Пожирающего. Ему обычная вода нипочём. Интересно, далеко он ушёл? Может, мы последние выжившие на планете. Иначе бы нас давно спасли. А может, мы просто никому не нужны.
Ложусь в «гнездо», поглубже, под матрасы. Сразу становится тепло. Чувствую, как накатывает приятный глубокий сон. Завтра будет непростой день.
Просыпаюсь поздно, солнце уже слепит вовсю. Время, наверно, к обеду. Пью дождевую воду из утки, обрабатываю ногу. Рана немного успокоилась за ночь. Желудок скулит.
Итак, что мы имеем. Да в общем-то, только один вариант и имеем. Нужно найти другой вход в катакомбы. Пытаться вычислить – бесполезно, это же не городские улицы и проспекты. Ходы рыли чокнутые фанатики, у которых напрочь отсутствовала логика. Так что вход может быть через сто метров, а может – за несколько километров.
Правда, есть у меня одна идея. Ещё до того, как я обожгла ногу, старшие брали нас с Ланой на вылазку. И там было здание суда – оно наполовину погасло, а наполовину горело. Это очень страшно. Не знаю даже, как объяснить. Как будто стоишь перед открытой клеткой с диким животным. Но главное не это. Главное – там рядом был вход в катакомбы. И я точно помню, как кто-то сказал – этот ход примыкает к самому большому тоннелю. А по самому большому тоннелю можно пройти к нашему убежищу. Короче, то здание, я примерно помню, в какой оно стороне, – рядом с телевышкой. Это мой единственный шанс.