Матушка протянула ей иконочку Пресвятой Богородицы "Скоропослушница".
– Молись Матери Пресвятой! – сказала она.
На мгновение, Матрона призадумалась, и начала кое-что вспоминать. Ее раньше Марией звали в миру. У нее в келье была фотография – иеродиакона Серафима. Это был мужчина невысокого роста, чуть полноватый, в черном одеянии, кудрявый, с бородкой, теплый и добрый. Он был чудесный!
***
Сорок лет назад…
Ярко и ослепительно светило солнце. Зима, наконец-то покинула нас. Бури и метели закончились. Слава Богу, перезимовали. Это время года очень тяжело давалось Маше. Длинные, темные ночи навевали на нее грусть и апатию, холода и морозы вызывали у нее депрессию. Она с трудом переживала это время, и сама, будто, заледенела душой и сердцем. Но уже все растаяло. Сегодня, именно, в этот день к ним должен был приехать иеродиакон Серафим. Маша помнила его, когда ей было двенадцать лет, а ему тридцать, и он был в их Церкви Иоанна Кронштадтского пономарем. Мария была дочерью священника – самого главного настоятеля. И вот сейчас, он вновь возвращается в их Храм, только уже иеродиаконом. Она помнила его полноватым, светловолосым мужчиной со светлыми голубыми глазами, слегка напоминающими кристалл или льдинки. Они казались белыми, но иногда темнели, как небо. Они познакомились, когда ей было шесть лет, а ему двадцать четыре. Он тогда только начинал служить у них в Церкви. Они часто виделись на воскресных службах, потом, стали изредка разговаривать на духовные темы. Серафим часто что-то рассказывал Маше, и она с упоением слушала его. Порой, он казался, ей очень грустным и одиноким, когда он замолкал. Что-то, в нем было такое необычное, думала Мария. Они вместе по окончании службы радостно звонили в колокола. Маше казалось, что она вырастет, и они поженятся, повенчаются в Церкви и будут вместе навсегда…
Он пришел к началу Божественной литургии. Его сердечно встретил настоятель батюшка Димитрий, и слегка приобнял его. Мария внимательно и задумчиво взглянула на него. Он был каким-то другим. Он возмужал и повзрослел. Ему уже было сорок три года, у него были морщинки на лице, длинная борода, серьезное выражение. Он был полноватым, в теле, с приятным и успокаивающим голосом, с длинными светлыми волосами, собранными в хвостик. Но Серафим на нее даже не посмотрел. Не одарил ее своим мягким и добрым взором. Маша удивилась, она почему-то была уверена, что он, непременно, вспомнит ее. Ведь, ей казалось, они были так близки !