– Спит бедняга, не надо его тревожить. Потом с Баском познакомлю, – безбожно врала я.
Заворачивая к покоям феникса, расслышала звуки подбирающейся истерики в голосе птички и веселый смех оборотня. И что там стряслось?
Увидев входящую меня, Ласкан тут же сменил объект праведного гнева и выплеснул на меня все свое негодование.
– Да ты совсем страх потеряла, банши. В детство впала или в маразм!
Когда первая оглушающая волна прошла, я, наконец, смогла рассмотреть в чем меня обвиняли. Ну и соответственно присоединилась к Алкаю, смеясь отнюдь не так же культурно, как оборотень.
– Она еще и смеется! – Феникс был в крайнем бешенстве.
А все потому, что покои Ласкану выделили ярко розового цвета. Шторы розовые, ковер пушистый, что ноги по щиколотку утопают – розовый, постель розовая, резные диван и кресла тоже были розовые. Уже только от этого хохотать в голос хотелось. Но нет, у нас еще и дополнение имелось в виде абсолютно розовой нимфы, что по тону полностью сливалась со своими покоями.
– Ой, не могу! Игра «отыщи феникса» в разгаре. Кто-нибудь ущипните меня.
– Я могу тебя только пнуть! – прошипела птичка.
– Сам же и сгоришь, тогда нам тебя вообще не отрыть в этом царстве розовых соплей! Аха-ха! – Я не могла, да и не хотела сдерживаться в остротах. Давно не было такого хорошего повода посмеяться.
– Зато душу отведу. Хватит, припадочная! Алкай, помоги мне привести эту конвульсивную в чувство!
– Прости, а ты где? – с самым невинным видом спросил оборотень, окидывая комнату рассеянным взглядом. Ну и актер!
Все! Тут уже не выдержал даже до этого внешне спокойный Широ. Смех громовыми раскатами то утихал, то нарастал по новой. Нашу буйно помешанную группу юмористов ничем нельзя было привести в чувство. Только мать природа предусмотрела физический ограничитель: мы просто были не в состоянии больше смеяться, поэтому плакали и стонали от боли в животах.
Ласкан расслабленно сидел в одном из розовых кресел и чему-то предвкушающее улыбался. Такая смена настроений не сулила ничего хорошего.
– Чего это ты такой умиротворенный? – насторожилась я. Что-то тут было не чисто.
– Ничуть, просто я предвижу скорую месть, – сладко протянул пернатый. И так это правдоподобно прозвучало, что у меня даже что-то внутри перевернулось.
– Вы. На ват. Опоздали. – Очень тихо, но при этом будто небо рухнуло, прозвучали отрывочно слова.