Спустя время послышались крики конюха, суматоха и брань стражи. Втроем они бросились тушить пожар.
Алисия взглянула вокруг, убедившись, что никого нет, и слегка тронула пятками бока лошади.
За ее спиной она не слышала возни, вероятно, пламя было потушено. Вскоре ее могут обнаружить трое бравых мужей, поэтому княгиня направила кобылу галопом.
Когда они выехали на открытое поле, холодный ветер вырисовывал на её щеках розовые полосы. Ночь неслась по извивающейся дорожке, в то время как леса и поля мчались мимо, словно жизнь сама старалась вернуть её назад. Но наездница не собиралась останавливаться.
По мере того, как они отдалялись от княжеского двора, грудь девушки освобождалась от сковывающего ее страха. Мысли о Филиппе и их детях постепенно отстранялись. Она чувствовала свободу, дух северянки пробуждался в ней с каждым новым порывом ветра. Алисия понимала, что её побег не будет без последствий, но внутренний голос убеждал её – это правильный путь.
Вдали за горизонтом поднималось запоздалое зимнее солнце, и первый проблеск света отражался на хрустящем тающем снежном покрове. Алисия знала, что обязательно вернется, но только тогда, когда она сможет изменить судьбу княжества и защитить его от грядущих бедствий.
Глава 5
– В каком смысле моя супруга сбежала? – раздался крик князя, полный тревоги, а не гнева. Его голос сломался, словно старая березовая ветвь. Новый крик застрял в горле, превратившись в хриплый стон.
Филипп откинулся обратно на подушки. Виски прошибло невыносимой болью, словно удар деревянным мечом по голове во время тренировочного боя. Перед глазами плыли мутные пятна, а во рту ощущался горьковатый привкус то ли снадобья, то ли обмана. Постепенно в сознание просачивались обрывки вчерашних событий, складываясь в тревожную картину.
Он с трудом сел на кровати, игнорируя пульсирующую боль в висках.
– Вызовите ко мне Сюаня, – произнес он хриплым голосом, полным власти, – Немедленно! И, ради Единого, задерните шторы!
Спустя непродолжительное время в покои княжеской четы тихо зашел Сюань. Он, казалось, был единственным человеком, кто не боялся гнева Филиппа. В его глазах не было ни страха, ни подобострастия – лишь спокойствие. Шаги его были бесшумны, а взгляд – непроницаем. Советник словно скользил по воздуху, приближаясь к кровати князя, не нарушая тишины.