Мин-Чжу обернулась, хитро прищурилась и бросила в ответ:
– Учат, да не так. У вас только князьям и княгиням кланяются, а у нас еще наставникам. При встрече нужно обмениваться поклонами, выражая уважение.
Она сделала легкий поклон в сторону юноши, демонстрируя, как это делается.
– Это не значит, что ты становишься ниже кого-то, это значит, что ты признаешь его знания и опыт. Это часть нашей культуры, Мирослав. А что, княжич, сложно тебе поклониться мудрому человеку? Или гордость не позволяет?
Мирослав ненадолго замолчал, словно взвешивая каждое ее слово. Затем произнес:
– Я запомню твои слова. – Его голос звучал твердо, и в этот момент в их отношениях появилась ниточка доверия.
Кивнув едва заметно, княжна вновь отвернулась. Ее взгляд устремился вдаль, туда, где горы сливались с небом. Она не произнесла больше ни слова, дабы не нарушать уединение дивных мест. Мин-Чжу чувствовала, что в этой тишине кроется особая красота, возможность насладиться моментом и услышать тихий голос природы. Ее губы тронула легкая улыбка, свидетельствующая о внутреннем спокойствии и умиротворении.
Добравшись до пристани, лодка плавно ткнулась носом в деревянный настил, словно сама знала, где ей надлежит остановиться.
Совершив легкий, грациозный прыжок, Мин-Чжу оказалась на деревянном плато, словно сошедшая с древней картины. Княжич выбрался за ней следом, немного неуклюже.
– А теперь, княжич, приготовься, – сказала девочка, глядя на него с вызовом. – Нам предстоит путь по тысяче ступеней на самую высокую гору.
– Тысяча ступеней? – побледнел Мирослав, представляя себе утомительное восхождение.
– Да, – серьезно кивнула собеседница. – Это испытание не только для тела, но и для духа. И не только это. Гора хранит свои тайны.
– Тайны? У горы? – с сомнением в голосе переспросил юноша, его брови слегка нахмурились.
– Да, – серьезно кивнула Мин-Чжу, предостерегающе глядя на него. – Кто придет с дурными помыслами, тот не сможет преодолеть путь. Поэтому и называют подъем “Тысяча ступеней”. Коль легко твое сердце, то не заметишь, как оказался на вершине, в княжеских палатах. Но если черны твои думы, то в сто, тысячу ступеней лестница покажется непреодолимой. Испустишь дух, упорствуя, но своего не добьешься.
Она не понаслышке знала истории о тех, кто так и остался у подножия, чьи души были поглощены тенями, навсегда плененными на склонах, напоминая о коварстве собственных мыслей.