Соревнование Констанции с Артуром Кингом поначалу было негласным и существовало в первую очередь в ее голове. Но коллеги быстро почуяли развратный запах азарта. Констанция подозревала, кто стал главным организатором открывшегося бюро ставок: Мила. Стоило один раз намекнуть ей, что у звезды петербургского департамента поимок за сентябрь было всего на две больше, чем у бывшей ученицы – и вот уже на доске объявлений висит расчерченная твёрдой рукой турнирная таблица, а коллеги стекаются в отдел охотников, чтобы попытать удачи в тотализаторе.
Разумеется, когда Кинг предлагал Констанции сменить род деятельности из-за «недальновидности и неспособности доверять интуиции», он и не думал, что однажды она станет ему ровней. Однако стоило ей вернуться в родной отдел после трех лет работы в Центральном Аппарате в Москве, и вот они уже соревнуются за звание лучшего охотника департамента.
Какой бы недостойной ни казалась идея затевать борьбу такого рода, Констанция намеревалась утереть Артуру нос. Слишком много нервов она на него потратила, когда была стажером.
Говоря о стажерах…
Констанция мысленно простонала, пока пересекала просторный холл библиотеки. В центре его начиналась монументальная лестница, марши которой то сходились, то расходились. Пролеты соединяли три этажа, что кольцами, будто ложи театра, опоясывали открытое пространство. Перед Новым годом в холле ставили такую огромную елку, что верхушку ее можно было разглядывать с яруса второго этажа. С третьего же и елка, и люди казались маленькими и незначительными. На третьем этаже не было офисов, только хранилища и подсобные помещения, поэтому, будучи стажером, Констанция пряталась там, если нужно было поплакать в одиночестве.
Свернув со ступенек на втором этаже, Констанция прошла мимо своего отдела и вошла в устланный красной, мнимо торжественной дорожкой коридор. Тот дугой соединял холл и двойные двери с рисунком под карельскую березу.
Тяжело вздохнув, Констанция постучала в кабинет начальника.
Ю был у себя. Сидел с лицом доброго дядюшки, даже серый костюм казался на нем не строгим, а мягким и уютным. Абсолютно лысая голова отражала теплый свет ламп.
Здесь же находился человек, из-за которого, собственно, Констанцию и вызвали. И из-за которого последние четыре дня она чувствовала себя, как печенье, упавшее в чай.