− Ого! − я схватила кружево, и с уважением посмотрела на кота. − Да ты крут, приятель.
− Что там написано, − встал на задние лапы кот, прищурил зелёные глаза.
− Где?
− Наверху над узором, − пояснил, пританцовывая кот.
Присмотрелась и удивлённо моргнула, на кромке кружева проступили буквы.
Под крыльями орла − два времени, звёздное и земное. Сокровище скряги вложи в клюв петуха. Рассвет закончит остальное.
− Что за бред? − удивилась и взглянула на кота.
Но передо мной сидел, облизываясь золотоглазый Яшка.
По типичным средневековым улочкам, где ароматы пива и кофе смешивались с запахами молодой листвы и прогретого камня бродили туристы. Они глазели на красные черепичные, высокие золотистые крыши, зелёные сады, не забывая щёлкать вспышками фотоаппаратов и исправно посещать пивные, проникаясь старинными легендами, и анекдотами местных гидов.
Сашка с грустью смотрел на Город из окна отцовского автомобиля. Вот за поворотом скрылся их дом, в котором они жили. Проехали колледж, больницу, где работала мама. Через пять минут здание аэропорта, понял он, в горле противно заскребло.
– Выше нос, Саня, – прогудел отец, – ловко объезжая мебельную фуру, посмотрев на отпрыска, в зеркало заднего вида. Поменял на руле положение рук, которые больше подошли бы шофёру, чем профессору математики, вздохнул и пожал широкими плечами: – всё-таки домой едем.
Сашка негодующе посмотрел на отца
– Ты не понимаешь! – хриплым тенорком сказал он, втягивая воздух сквозь зубы.
– Уверен? – взгляд в зеркале потяжелел, в густом голосе появились рокочущие нотки. – Не только у тебя здесь остались приятели. Мне жаль покидать колледж, в котором я проработал столько лет. Спроси у мамы счастлива ли она, оставить свою больницу и подруг?
– А вот и не подерётесь, – совершенно серьёзно заявила та, сглотнула, чтобы убрать из своего мягкого голоса подозрительно высокие нотки, и спрятала в карман платок, которым только что промокала глаза.
– Нелли, милая, ты что? – заволновался папа.
– Мам? – испугался Сашка.
– Всё хорошо, – успокаивающе заверила мама, тряхнув золотистой шевелюрой. Папа каждый раз вставал на дыбы, когда сероглазая и белокурая красавица жена заявляла, что хочет перекраситься в другой цвет.
– Всё уже хорошо. Так, взгрустнула чуть-чуть. Да, вспомнила, Костя твой коллега, ну тот который сейчас в свадебном путешествии, Мирек кажется?