Мужик вздрогнул, услышав враждебный окрик, обернулся и стал искать источник шума глазами. Тогда я рявкнула громче:
– А ну отпусти ее!
Воспользовавшись тем, что внимание мужика переключилось на меня, девушка сбросила с себя его руки, отскочила от стены, к которой он ее прижимал, и быстро подбежала ко мне. Ее тревожные глаза встретились с моими в полумраке, пылающие радужки все еще просили о помощи, а может, в них плескался страх. На мгновение она, казалось, задалась вопросом, почему я рисковала собой, а не побежала позвать кого-нибудь на помощь. Я пропустила ее к двери, и она ускользнула, стуча каблуками.
Я оглянулась на темного человека, который в сальной улыбке скалил зубы.
– Я просто узнавал у нее кое-какую информацию.
Его голос задел, наверное, самые больные струны моего существа. Я поморщилась и почувствовала, как его глаза медленно шарят по полутемному двору, пока наконец не нашли мое лицо и не загорелись интересом. В его скользких глазах вновь ожило то, что никогда не умирало.
– Может, с этим поможешь мне ты?
Он подошел ближе, разглядывая меня с ног до головы так, будто я была карамельной конфетой, которую он хотел пососать.
– Ты не танцовщица, да?
Я посмотрела на него и скривила губы, выражая предельное отвращение. Теперь я поняла, кто передо мной стоял – Джорди. Значит, надо найти Сергея или предупредить охрану.
Я уже собиралась открыть дверь, когда почувствовала Джорди у себя за спиной. Он дышал мне в затылок. Я давно научилась распознавать таких трусов, как он, и поняла его намерение еще до того, как он начал действовать. В тот момент, когда он схватил меня за запястье, я уже приготовилась дать отпор.
Изо всей силы дернула его за руку и толкнула. Я застала его врасплох – возможно, потому, что он привык издеваться над девушками и не встречать агрессивного сопротивления. Он удивленно ойкнул, пошатнулся, но устоял и посмотрел на меня сначала растерянно, а затем плотоядно-весело.
В следующую секунду он схватил меня за плечи и дернул на себя. Его зловонное дыхание ударило в нос, и я скривилась от отвращения. Отвернула от него лицо и безуспешно попыталась оттолкнуть. Он засмеялся, похрюкивая, как боров.
– Люблю бойких малышек, – выдохнул он, хватая меня за запястья. Он навалился на меня всем телом, пытаясь прижать к двери и наконец одержать надо мной верх. Я перестала вырываться, затихла, но лишь для того, чтобы пошире размахнуться и со всей силы отвесить ему смачную пощечину, не забыв пустить в ход ногти. Сработало: на щеке гада появились кровавые царапины. Оплеуха как будто оглушила его, прозвучав в тишине двора как выстрел из пушки.