– Они работают вместе много лет. Если она не сделала этого раньше, то сейчас и подавно.
Я слушала его, еле скрывая жадное любопытство, гадая, скажет ли он что-нибудь еще. Казалось, Джеймс уверен в том, что говорил. Как будто жил в мирке Milagro’s так долго, что знал о нем больше, чем кто-либо.
– Ты уже работал здесь, когда он появился?
Джеймс кивнул.
– Да, несколько месяцев как. До этого я работал в разных забегаловках, ресторанах и диско-клубах. Андрас появился здесь как гром среди ясного неба. Где-то три года назад, ему тогда было двадцать.
Значит, Андрасу двадцать три года… Я дала бы ему больше, учитывая массивное телосложение и не по-юношески высокомерное отношение к людям.
– Ты знал его? – спросила я снова, чтобы не дать Джеймсу соскользнуть с темы. За все время здесь это первый раз, когда кто-то не против удовлетворить мое любопытство.
Я подошла ближе, Джеймс покачал головой.
– Нет, но пареньком его и тогда нельзя было назвать. Вообще сомневаюсь, что он когда-то был ребенком.
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю, – сказал Джеймс так тихо, что мне пришлось наклониться поближе, чтобы услышать его сквозь музыку. – В нем было что-то такое… трудно объяснить. Не знаю, поймешь ли ты… Мне кажется, он всегда был беспринципным, чокнутым негодяем. Уже родился таким.
Я прищурилась и оперлась рукой об край стойки. Джеймс переложил бокал в другую руку, и мое молчание подстегнуло его продолжить.
– Он ни с кем не сближался, устраивал потасовки одну за другой. Не мог остановиться. У него в голове, наверное, какой-то сдвиг. Похоже, ему нравилось вредить не только другим, но и самому себе. Тебе такие люди встречались? Превращающие мир вокруг в личный парк развлечений? – Джеймс посмотрел на бокал против света, покрутил его – убедиться, что он идеально чистый. – Он устранил всех прежних компаньонов. И непонятно, черт возьми, как он это сделал. А еще изолировал Зору от старых партнеров, которые ее всегда поддерживали. И занял должность начальника службы безопасности. Где-то полтора года назад несколько недель Андрас вел себя тихо, и всем даже показалось, что он изменился. Он перестал выкидывать фокусы, да и вообще как будто бы ушел в тень. Не видно, не слышно. Я еще наивно понадеялся тогда, что, может, он наконец научился справляться с собой. Ничего подобного. Потом он стал вести себя еще хуже, чем раньше.