Ветрову стало над собой смешно, с чего бы он так распетушился? Он посмотрел на жену:
– Как ты?
– Хорошо.
– А… – он не знал, как спросить. – Поколение будущего?
– Шевелится, как и мы.
Ветров вопросительно посмотрел на врача.
– Твой сын такой же живучий, как и его папаша! – успокоила его Юлия.
– Жаль, что не девочка! – со вздохом заметил Валентин.
– Не торопи события! – вставил биолог. – Девочки тоже будут.
Ветров прочистил горло.
– Когда корабль окажется на стационарной орбите, мы с Всеволодом сядем в шлюпку. В ту, что рассчитана на одного пилота. – (Быстров хихикнул. Его не поддержали.) – Игнатьев проведет проверку органики. Я ему помогу. А вы пока поболтаетесь в космосе без гравитации. Все-таки топлива у нас в обрез. Мы подыщем место для посадки корабля. Оценим степень агрессивности среды, ну и дальше начнем колонизировать планету, используя корабль, как базу. Я очень надеюсь, что у нас все сложится, но, если жизнь на планете окажется слишком ядовитой для нас, мы вернемся на корабль, и экипаж отправится на поиски дальше.
– Ох! – вырвалось у Марии.
– Все усвоили?
– Экономим по максимуму! – ответил навигатор.
– Скорее всего, продолжать дрейф не понадобится! – биолог просто сиял. – Не планета, а сказка! Леса, горы, пустыни. Где-нибудь да приладимся!
– И я надеюсь! – поддержал его Ветров. – А вы, пожалуй, приступайте к изучению материалов по терраформированию. Пригодится! Помните, что Ригель сказал? «Да будет вам планета!» Очень по-библейски! Значит будем пропалывать этот сад! Ну что проверим, работают ли пророчества?
– А как на счет братьев по разуму? На первый взгляд следов разумной деятельности не видно, но не факт, что ее нет! – заметил Кравцов.
– Если на планете есть разумные… – задумчиво проговорил Всеволод, – с нашей стороны будет не этично вносить изменения в природу планеты! Однако, планета – это ресурсы, будем учиться договариваться…
Ветров не слушал биолога. Он глядел на свою руку. Она казалась ему чужой, а через секунду он понял, что это ему не мерещится. Его сознание перелистало бесконечную череду мгновений, которые он пережил за время анабиозного сна.
«Я не всегда спал!» – поразился он.
Одиночество в триста двадцать пять лет было ужасным опытом. Всеми силами души он стремился к наставнику, но не мог вернуться назад, ибо спящие рядом напоминали о долге. Вот и сейчас он может переместиться к Шрусу, и даже к Ригелю. Из-за тоски по мастерам ему снова стало одиноко до тошноты. Даже среди друзей. Как будто он снова окунулся в те бесконечные мгновения, пока корабль дрейфовал в космосе. Он сделал несколько глубоких вздохов, и понемногу к нему возвратилась ясность ума. Так кто же он? Во время дрейфа он не был в привычной Вселенной. Впрочем, как и сейчас. Как можно быть соединено не соединяемое? Лоскуток света, исходящий из него светящийся чувствительный ко всему луч. Вокруг тускло светится тело. Которое может существовать само по себе, но было очень послушно ему, и даже благодарно послушно. Из его бытия тело тускло светилось красноватым светом. И было в какой-то мере его домом. Наконец, чувства Филиппа подчинились ему. Он ощутил покой, будто только что говорил с учителем. Шрус, почувствовав это, приветствовал его из своего бытия. И Ветров отправил ему свою признательность.