Ривс украдкой показал под столом большой палец, побледнел ещё больше и снова уткнулся носом в экран.
– Миссис Паддлз, рад вас видеть, – поприветствовал Морган посетительницу, чувствуя себя ягнёнком на заклание. – Прошу прощения за задержку. Срочный вопрос требовал моего внимания, но теперь я целиком и полностью в вашем распоряжении.
Миссис Паддлз оказалась энергичной дородной леди неопределённого возраста с квадратным лицом. Над верхней губой у неё пробивались едва заметные рыжеватые волоски. Пальто в шотландскую клетку распирал устрашающий бюст, и пуговицы едва выдерживали натиск. По сравнению с верхом ноги казались тощими и куцыми. К груди миссис Паддлз прижимала пластиковый файл с фотографиями – его-то она и швырнула на стойку, стоило Моргану договорить.
– Вот, – прошипела она. – Полюбуйтесь. Ваша вина, между прочим. Тридцать лет селекции коту под хвост.
– Сожалею, миссис Паддлз, – покаянно опустил голову Морган. Посетительница немного смягчилась – и смутилась.
– Вы гляньте сперва, а потом извиняться будете, – пробурчала она, отворачиваясь.
– Сию секунду, мэм, – ангельски улыбнулся он, разворачивая пакет.
За два года работы в приёмной Морган чего только не перевидал. Сюда заходили проповедники свежеизобретённой религии, горячо вербующие неофитов и среди посетителей, и среди работников. Регулярно, весной и осенью, врывались люди-чайники, татуированные «леопарды» и хранители секретов спецслужб, изнемогающие от желания открыть всем страшную правду. Чернокожие матери-одиночки – естественно, без подданства – на ломаном английском умоляли о пособиях, а диковатые парни в камуфляже сурово требовали вывести откуда-то войска или, наоборот, ввести. В конвертах и файлах Моргану пихали слипшиеся старинные свидетельства о собственности, подшивки результатов теста на отцовство, гениальные рукописи об истории Фореста, компромат на премьер-министра, пакетики с белым порошком и порнографические фотографии. Три месяца назад сюда вошёл смертельно серьёзный старик в оранжевых лосинах и шапочке, а затем молча распылил перцовый баллончик. Сильней всего тогда пострадала Кэндл, которая стояла ближе к окошку…
Поэтому сейчас Морган открывал файл осторожно, жалея, что не успел надеть ни хирургических перчаток, ни маски. Так, на всякий случай.
К счастью, внутри действительно оказалось всего лишь несколько фотографий, наспех распечатанных на матовой бумаге.