– Так этот господин – Геркулес, убивающий Кака, или Персей, освобождающий Андромеду?
– Нет, он с меня ростом.
– Вооружен до зубов?
– С ним не было и вязальной спицы.
– Но он заплатил выкуп?
– Он сказал два слова на ухо атаману, и меня освободили.
– Перед ним даже извинились, что задержали тебя, – прибавил Бошан.
– Вот именно, – подтвердил Альбер.
– Уж не Ариосто ли он?
– Нет, просто граф Монте-Кристо.
– Такого имени нет, – сказал Дебрэ.
– По-моему, тоже, – прибавил Шато-Рено с уверенностью человека, знающего наизусть все родословные книги Европы, – кто слышал когда-нибудь о графах Монте-Кристо?
– Может быть, он родом из Святой земли, – сказал Бошан, – вероятно, кто-нибудь из его предков владел Голгофой, как Мортемары – Мертвым морем.
– Простите, господа, – сказал Максимилиан, – но мне кажется, что я могу вывести вас из затруднения. Монте-Кристо – островок, о котором часто говорили моряки, служившие у моего отца; песчинка в Средиземном море, атом в бесконечности.
– Вы совершенно правы, – сказал Альбер, – и человек, о котором я вам рассказываю, – господин и повелитель этой песчинки, этого атома. Он, по-видимому, купил себе графский титул где-нибудь в Тоскане.
– Так он богат, ваш граф?
– Думаю, что богат.
– Да ведь это должно быть видно?
– Ошибаетесь, Дебрэ.
– Я вас не понимаю.
– Читали вы «Тысячу и одну ночь»?
– Что за вопрос!
– А разве можно сказать, кто там перед вами – богачи или бедняки? Что у них: пшеничные зерна или рубины и алмазы? Вам кажется – это жалкие рыбаки, и вдруг они вводят вас в какую-нибудь таинственную пещеру, и перед вашими глазами сокровища, на которые можно купить всю Индию.
– Ну и что же?
– А то, что мой граф Монте-Кристо один из таких рыбаков; у него даже имя оттуда; его зовут Синдбад-мореход, и у него есть пещера, полная золота.
– А вы видели эту пещеру, Морсер? – спросил Бошан.
– Я – нет, а Франц видел. Но смотрите, ни слова об этом при нем! Франца ввели туда с завязанными глазами, ему прислуживали немые и женщины, перед которыми сама Клеопатра – просто девка. Впрочем, насчет женщин он не вполне уверен, потому что они появились только после того, как он отведал гашиша; так что он, может быть, принял за женщин какие-нибудь статуи.
Молодые люди смотрели на Морсера, и в их глазах ясно читалось: «С ума ты сошел или просто нас дурачишь?»